Последняя песнь Акелы-3
Шрифт:
Собираясь ответить что-то резкое Де Ветт решительно встал с места, но его ответ так и осталось не озвученным. Бота, выйдя к столу, жестом прервал спор и попросил внимания.
— Предложение херре фон Стока, несомненно, хорошо, — уважительно кивнул немцу президент, — но в данных обстоятельствах оно, к сожалению, не решает скопившихся проблем. Поэтому я предлагаю следующий вариант действий и прошу отнестись к нему, не менее критично.
Дождавшись согласных кивков от каждого из присутствующих, Бота подошел к столу и начал говорить, четко формулируя условия последовательного выполнения тех или иных действий, называя ответственного за выполнение той или иной операции и предполагаемое количество задействованных в ней сил. Де Ла Рей, по прежнему стоявший у окна, на какое-то мгновение отвлекся, чтобы в очередной раз набить трубку и с удивлением заметил, что Кочетков внимательно смотрит на Боту и кивает в такт его словам, словно учитель, молчаливо поддерживающий лучшего ученика во время экзамена.
— И если мы сумеем выполнить хотя бы половину задуманного, — устало оперся на край стола Бота, — то получим возможность предложить англичанам мир, говоря не как побежденные, а с позиции сильного. Не уверен, что британцы пойдут на заключение соглашения, но шансы на мир велики. Если же нет — мы получаем половину Наталя, возможность притока пополнений из иностранных добровольцев и оперативный простор для последующих комбинаций. Dixi.
— Идея хороша и вполне нам по силам, — задумчиво протянул Де Ла Рей, машинально поглаживая бороду, — но согласится ли на подобный ход Мартинус Штейн [1] ?
1
президент Оранжевой республики
— В конце концов, — чуть помедлив, буркнул фон Сток, — совсем не обязательно разъяснять герру Штейну все подробности предстоящей операции. О чем-то можно умолчать, чего-то недоговорить. На войне правда настолько великая ценность, что её надо огораживать стенами лжи.
— Разрешит не согласиться, герр фон Сток, — вышагнул из своего угла Кочетков, — тем более, что вы немного подзабыли окончание этой аксиомы. Позволю напомнить: на войне обязательно надо обманывать врагов, но союзников обманывать нельзя.
— Еще какие-либо возражения имеются? — Бота обвел генерал вопрощающим взглядом и, не увидев в их лицах и тени сомнения, довольно кивнул. — Отлично. Тогда нам необходимо детально рассчитать потребность провианта, боеприпасов и вообще всего необходимого для каждой группы. Ответственными за снабжение назначаю генералов Де Ветта и Снемана.
Названные приняли некое подобие строевой стойки и молча кивнули.
— Коос, — президент внимательно взглянул на пожилого бура, — как скоро вы сможете вернуться к своему коммандо и приступить к реализации своей части намеченного плана?
— Если выехать завтра поутру, через два дня буду на месте. Еще пара дней на подготовку, и через, — что-то высчитывая, генерал быстро загнул пальцы, после чего продолжил, — и через неделю, отсчитывая с завтрашнего дня, мы будем в указанном районе.
— Тогда, — Бота размашисто перекрестил всех собравшихся, — с Богом, господа. Я верю — Всевышний не оставит нас. И пусть врагов много, а нас мало, помните: Господь крепость жизни моей. Кого мне страшиться? Если будут наступать на меня злодеи, противники и враги мои, чтобы пожрать плоть мою, то сами они приткнутся и падут.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
— В половине двенадцатого с северо-запада, со стороны деревни Чмаровки, в Старгород вошел молодой человек лет двадцати восьми, — весело фыркнул Троцкий, внимательно наблюдая, как Арсенин, неторопливо пересекает границу, отделяющую черту города от дикой природы.
Дабы у путешественников не оставалось сомнений, что скитаниям по бушу пришел конец, и они попали в культурное место, городские власти потрудились на совесть. На въезде в город установили верстовой столб, патриотично раскрасив его в цвета национального флага, украсили его широченной (правда, уже покосившейся) доской с помпезной надписью «Уолфиш-Бей», а на обочине воткнули красно-белый скворечник, гордо именуемый караульной будкой. Да! Еще замостили ближайшие к будке триста ярдов дороги булыжником и перегородили путь донельзя скрипучим шлагбаумом, приставив к нему пяток колониальных полицейских. Две армейские палатки часовые установили сами. И хотя это место считалось уже городской окраиной, иных признаков цивилизации в радиусе ближайшей полумили не наблюдалось.
Молодой человек, облюбовав массивный валун в ярдах в пяти от условного фронтира, третий день подряд восседал на булыжнике словно на троне, ожидая, подзадержавшихся в пути товарищей.
В первый день «вахты» вечно скучающие караульные еще как-то пытались доставать Льва расспросами, но из-за неразговорчивости германца (по документам) это занятие им быстро прискучило и полицейские, махнув на молчаливого боша рукой, оставили его в покое. А на второй день ожидания (переночевав в городе, Лев с рассветом вновь заявился к посту) сочли его новой достопримечательностью и даже поделились обедом. И только на третий день, после бесконечных (и уже порядком надоевших) пари с самим собой о том, кто же из друзей прибудет первым, тоскливое ожидание наконец-то закончилось.
— За ним бежал беспризорный, — продолжал скалиться молодой человек, переводя радостный взгляд с капитана, ведущего в поводу понурую, всю в пыли, лошадку, на полицейского, пытавшегося что-то втолковать измученному дорогой путнику.
Арсенин, не особо вслушиваясь в сбивчивую скороговорку, устало отмахнулся, но, пройдя пару шагов, видимо озаренный какой-то идеей, остановился и вернулся к будке. Озадачив караульных длиннющей инструкцией и конкретными указаниями, капитан подтвердил вескость своих слов фунтовой купюрой, презентованной старшему полицейскому, после чего подошел к приплясывающему о нетерпения Троцкому.
— Это вы сейчас о ком, юноша? — Арсенин, ловко увернувшись от объятий товарища, добродушно улыбнулся. — О моем Росинанте, служителе закона или… о себе?
— Да так, — Лев, крепко пожав протянутую руку, решил не утруждаться объяснениями, — к слову пришлось. С прибытием, Всеслав Романович! — И, переводя разговор на другую тему, полюбопытствовал:
— А чего вы там караульным втолковывали, да еще и проспонсировали их?
— Про что я сделал? — удивленно приподнял бровь капитан, с недоумением глядя на Троцкого.
— Ну, денежкой одарили сверх положенного, — чуть помявшись, промямлил Лев, внутренне досадуя на допущенную оплошность. — Въездную пошлину внесли, а потом аж целый фунт… э-э-э… подарили.
— А-а-а, в этом смысле, — протянул Арсенин, скармливая кобыле кусок хлеба. — Это я наказ дал, чтоб, когда наша удалая троица появится, их направили в… — капитан перевел взгляд на Троцкого, — где вы остановились, Лев?
— Как и договаривались, — пожал плечами молодой человек, — пожитки оставил и ночевал в «Пеликаньем береге». Вполне себе нормальный отельчик. Не «Хилтон», конечно, но на верных три звезды спокойно тянет…