Последняя схватка
Шрифт:
— Что так, сударь? — удивился Ландри.
— Да пойми ты, несчастный, это же так опасно!.. А ты так любишь жизнь! — покачал головой Одэ.
— Я у вас на службе, сударь, это, черт побери, моя работа! — просто сказал Ландри Кокнар.
— Ах, Ландри, какой же ты смельчак!.. — вскричал граф. — Об этой услуге я не забуду до конца своих дней!
— Ладно, пишите записку… — вздохнул оруженосец. — А я пока покумекаю… Да, я дорожу своей шкурой и уж как-нибудь постараюсь и дело сделать, и ее, родимую, не попортить.
Так за разговором они без помех дошли до своего логова на улице Фуражек. Именно в это время пристыженные Гренгай и Эскаргас рассказывали Пардальяну, как ловко «чертова герцогиня» обвела их вокруг пальца.
Увидев, что Вальвер цел и невредим, и узнав от него, что все кончилось благополучно, Пардальян облегченно вздохнул. Его радость передалась и незадачливым слугам, да еще шевалье подбодрил их словами:
— Все хорошо, что хорошо кончается. Успокойтесь, вояки. С моим сыном ничего не случится, потому что мадам Фауста немного опоздала.
Когда Фауста прыгнула с берега, она не угодила ни в одну из лодок, стоявших на приколе, и вскоре благополучно выбралась из воды. Едва попав в свой особняк, герцогиня распорядилась убрать с пристани раненых, чтобы замести следы неудачного покушения на короля. После этого, хорошенько все обдумав, женщина пришла вот к какому выводу:
«Эти деньги мне уже не вернуть. Так пусть лучше мать короля пустит их на безделушки — а то Людовик расстроит с их помощью все мои планы. Завтра же отправлюсь к Марии Медичи».
И рано утром Фауста действительно нанесла короткий визит королеве. После ее ухода Мария Медичи немедленно кинулась к королю. И без лишних слов перешла в наступление:
— Мне сообщили, Луи, что вчера вечером вы получили огромную сумму — четыре миллиона. Казна пуста, и нам приходится экономить буквально на всем… Вы понимаете, что эти деньги необходимо сдать в казну. Я распоряжусь, чтобы к вам прислали Барбена. А уж он обо всем позаботится. Уверяю вас, что эти миллионы появились очень кстати!
Королева не сводила с сына горящих глаз. И говорила властным тоном, не допускающим никаких возражений. Следует заметить, что, не сомневаясь в точности сведений, сообщенных Фаустой, регентша не спрашивала, нет, она уверенно утверждала.
Но она не застала короля врасплох: Вальвер успел его подготовить. Нисколько не смутившись, Людовик величественно поинтересовался:
— И кто же вам это сообщил, мадам?
— Хорошо осведомленные люди. Могу уточнить: эти миллионы доставил вам граф де Вальвер. В сорока бочонках. Могу даже указать, в каком они погребе.
— В самом деле, мадам? — насмешливо поднял бровь юноша. — Что ж, давайте посмотрим вместе.
Он был так уверен в себе, что Мария Медичи невольно заколебалась. Но Фауста расписала ей все очень подробно. Королева решила поймать сына на слове и воскликнула:
— Именно этого я и хочу, сир!
— Прошу, — просто сказал король: в его глазах вспыхнули лукавые огоньки.
Указанный королевой погреб был отперт. Там действительно стояли бочки. Но не с золотом, а с порохом.
Мария Медичи ушла ни с чем. И зачем только Фауста толкнула ее на этот глупый шаг? Королева никогда не думала, что ее могут так провести!
А Фауста сразу сообразила, что всему виной Пардальян. Шевалье предусмотрел все!
XXVII
НЕУДАЧА ЛАНДРИ КОКНАРА
У Фаусты были в городе тайные склады оружия. Пардальян дал себе слово выведать, где они находятся, и уничтожить их. А мы знаем, что шевалье свое слово держал…
Он был просто уверен, что одним из таких складов являлся дом в грязном тупике Барантен, куда накануне завернул отряд, доставивший в Париж испанское золото. И похоже, склады эти были своего рода небольшими крепостями, в которых могли укрываться довольно значительные гарнизоны.
Но Пардальян прекрасно понимал, что сейчас Фауста не могла держать там людей: это немедленно привлекло бы внимание парижан. И шевалье сразу заключил, что вошедшие в дом испанцы, вероятно, потихоньку покинут его рано утром.
Поэтому на рассвете шевалье уже был на улице Тисрандри, рядом с тупиком Барантен, намереваясь последовать за испанцами, куда бы они ни направились. Пардальян был убежден, что они выведут его на остальные склады. Напомним, что, по словам самой Фаусты, их было всего четыре: один в городе, один на острове Ситэ, один в районе Университета и еще один в окрестностях Парижа. Что касается последнего, то обостренное чутье подсказывало Пардальяну: этот склад находится где-то в деревне Монмартр.
Шевалье захватил с собой Вальвера, Эскаргаса и Гренгая, чтобы каждый мог идти по своему следу. Итак, их было четверо — на десяток испанцев. Но Пардальян был почти уверен, что те не станут разбредаться поодиночке, а разойдутся небольшими группами по два-три человека.
Только Ландри Кокнар остался на улице Фуражек, в доме герцога Ангулемского: особнячок этот по-прежнему казался необитаемым. Мы покинем на время Пардальяна и трех его спутников и займемся исключительно достойным оруженосцем Вальвера.
Накануне, после расспросов и рассказов, которые Пардальян, впрочем, свел до минимума, поскольку было уже поздно, а им предстояло встать ни свет ни заря, Вальвер отправился в свою комнату, знаком позвав Ландри с собой. Так господин и слуга возобновили разговор, начатый на набережной возле Лувра.
Вальвер хотел непременно написать перед сном письмо невесте, хоть Ландри и заверил графа, что сначала «все обмозгует» — и займет это день или два. Но Одэ все же написал письмо и вручил его Ландри.