Последняя Скрижаль

Леонова Елена Юрьевна

Более определённо о предмете Брюхов сказать так ничего и не мог, кроме очевидного, что он уже сообщил хозяину.

От этого реставратор чувствовал беспокойство.

Раньше такого не случалось, всегда быстро получалось определить производителя и период создания.

– Так, – бормотал Никита. – Кто же ты у нас такой? – он привстал на носки, разглядывая мебель сверху, но роста ему явно не хватало.

Аккуратно попробовал облокотиться о секретер, помогая таким образом себе разглядеть верхнюю часть предмета.

– Так-так, что у нас

там, – он прислонился к средней выступающей секции, но так как был в перчатках, правая рука неожиданно соскользнула, и он резко упёрся в секретер, пытаясь сохранить равновесие и не упасть, попав рукой на одну из аппликаций в средней секции.

К его огромному изумлению, птица с длинной шеей, смотревшая вверх, сдвинулась с места и опустила голову вниз. Щёлкнуло. Квадрат оказался не ящичком, а дверцей, мгновенно распахнувшейся. Очевидно, там размещалась пружина, срабатывающая, если повернуть птицу.

Брюхов заглянул внутрь открывшегося пространства.

Там что-то лежало.

Он засунул руку и извлёк пыльный свёрток.

Никита быстро положил его на пол, стараясь не испачкать белые перчатки, которые он моментально снял и убрал в саквояж.

Находка выглядела небольшой, увесистой и представляла собой что-то, завёрнутое в бумагу. Никита заворожено смотрел на свёрток, не решаясь его открыть.

Дышать стало тяжело. У него была лёгкая форма астмы, проявлявшаяся в моменты, когда он нервничал или чувствовал напряжение. Реставратор достал из кармана ингалятор с лекарством и сделал несколько вдохов. Помогло.

– Герр Брюхов, – послышался голос из-за шкафа и приближающиеся шаги.

Сердце Никиты судорожно забилось, словно он совершил какой-то низкий поступок, и, повинуясь первому порыву, он закинул свёрток в свой саквояж, закрыв его.

– Как продвигается работа? – Перед Никитой появился герр Шпильц. – Что-то удалось выяснить?

– Ну… Тут, хочу вам сказать, сложный случай.

– Правда? Почему?

– Я думаю, секретер и в самом деле старинный. Это однозначно. Дерево очень редкой породы, а краски высокого качества, – затараторил Никита. – Скорее всего, сам секретер сделан во Франции, как я уже говорил ранее, во второй половине семнадцатого века, но расписывал секретер, я полагаю, другой мастер.

– Понятно, – кивал герр Шпильц.

– Кроме того, манера росписи и краски наталкивают меня на мысли: мастер либо китаец, либо учился живописи в Китае.

– Интересно.

– Да, и ещё, ваш секретер, скорее всего, представляет собой часть ансамбля.

– То есть? Вы думаете, существует ещё один такой?

– Нет-нет. Полагаю, могут быть предметы, расписанные подобным образом.

– А-а-а, – протянул герр Шпильц. – Гарнитур?

– Ну, можно и так сказать. Как правило, так изысканно в то время украшали мебель, состоящую из нескольких предметов. Возможно, стол и секретер, или секретер и консоль, или шкаф.

– Или комод? – подхватил герр Шпильц.

– Да-да.

– Я понимаю.

– Да, и ещё одно. Мне не удалось найти клеймо производителя. Думаю, вещь сделана на заказ неизвестным мастером, который либо слишком молод был в то время, либо беден. В любом случае именно такие мастера не ставили штампов или клейм, так как не могли это себе позволить. К тому же, если предположить, что работу по дереву делал один человек, лаком покрывал другой, расписывал третий, то клейма и быть не может, так как ставить его и некому. Слишком много народу участвовало в процессе. В то время, как правило, всё делалось в одной мастерской, а здесь явно другой случай.

– Ясно, – кивнул герр Шпильц. – Огромное вам спасибо.

– Не за что.

– Один вопрос, последний.

– Да?

– Как вы всё-таки думаете, какова ценность предмета?

– Ну, он однозначно дорогой. Я повторюсь, материалы и краски, использованные при изготовлении секретера, недешёвые.

– Отлично, – улыбнулся герр Шпильц. – Очень хорошо! А теперь не смею вас больше задерживать, – он протянул конверт с вознаграждением. – Спасибо за ваше время.

– Вам спасибо. – Никита положил деньги в карман, взял саквояж и устремился к двери.

– Герр Брюхов, постойте, – крикнул коллекционер. – Что это?

Никита обернулся.

Герр Шпильц указывал на открытую дверцу секретера, откуда реставратор вытащил таинственный свёрток.

– Потайное отделение, – спокойно сказал Никита. – Оно само открылось.

– Внутри что-то было?

– Нет. Я ничего не нашёл, но вы можете ещё раз осмотреть. В ящичках тоже пусто, – Никита пожал плечами.

– Очень жаль, очень, – произнёс герр Шпильц, заглядывая в отделение секретера.

Не медля более ни минуты, Брюхов направился к выходу.

Глава 7. Германия. Дрезден. Вторник. 16:50

На душе было как-то противно.

Почему он соврал? Зачем спрятал свёрток?

Находка принадлежала Шпильцу, как и секретер.

Получается, Никита его украл?

Нет. Ему не хотелось так думать.

Содержимое свёртка неизвестно, а поэтому размышлять, что именно он украл и украл ли вообще, не стоит. Может быть, там ерунда какая-то, старые тряпки или книжка, так зачем это Шпильцу, который собирает лишь уникальные и дорогие предметы интерьера, а в свёртке уж точно не мебель.

Брюхов быстро покинул дом коллекционера, продолжая настраивать и уговаривать себя, что ничего плохого не сделал.

Он поспешил домой, на противоположный берег Эльбы.

Улица сменяла улицу, а Никита шёл, сосредоточенно чеканя шаг, не глядя по сторонам, уткнувшись в шарф и прижимая к груди саквояж.

В такой позе он добрёл до маленького неприметного домика, находившегося в тупиковом переулке, там сдавались апартаменты.

Брюхов вбежал в холл и нырнул на лестницу.

Консьерж Огюст проводил молодого иностранца незаинтересованным взглядом и вернулся к разгадыванию кроссворда.