Последняя тайна Распутина

Издательство выражает благодарность Алексею Нешину за предоставление фотографии на обложку.

Олег Шишкин – ведущий авторской программы «Загадки человечества с Олегом Шишкиным» на РЕН-ТВ.

В январе 2019 года – 150 лет со дня рождения Григория Распутина. В силу обстоятельств и личных качеств он оказался вовлечен в политические процессы на вершине русской власти и уже потому заслуживает внимания не только как феномен особого фаворита, но и как незаурядный, пусть и противоречивый, русский человек, имя которого известно всему миру. Однако эта книга – не его биография, а история его убийства и расследование преступления, доведенное мной до конца.

Тут будут рассматриваться события, вскрывшиеся благодаря обнаруженному делу, которое вел Первый департамент III уголовного отделения Министерства юстиции Российской империи. У этого конкретного сбора документов была локальная цель – стать разъяснением и начальной доказательной базой для всеподданнейшей записки царю, проектом которой и открывается папка. Поэтому в нее подшивались различные прокурорские представления, отчеты о допросах, мнения экспертов-криминалистов по делу об убийстве Распутина: ход следствия порождал особый юридический прецедент, который мог разрешить только монарх.

Подготовка всеподданнейших отчетов, всеподданнейших ходатайств и всеподданнейших записок входила в функцию Первого департамента Минюста, часто связанных с делами законодательного характера. Благодаря этому и появилось 751-е дело, которое выглядит как особая прокурорская отчетность с впечатляющим множеством фактов, которых мы не найдем, например, в полицейских документах по делу об убийстве Распутина.

Но, конечно, в конце 1916-го – начале 1917 года составлялось и главное прокурорское дело, которое велось Петроградской судебной палатой. Оно было более содержательным, обладало обширными уточнениями в показаниях свидетелей, включало вещественные доказательства. Считается, что оно не сохранилось, так как, возможно, было уничтожено 27 февраля 1917 года в ходе Февральской революции.

Но это всего лишь предположение.

Имелись различные неподтвержденные свидетельства, что дело еще до февральских событий затребовал себе Николай II и якобы уничтожил его в Царскосельском дворце как опасный документ. Однако это тоже одна из легенд, которые традиционно сопровождают тень Распутина.

О содержании основного прокурорского дела мы знаем из своеобразной стенограммы следователя Середы [1] , записанной в дневнике великого князя Андрея Владимировича 15 февраля 1917 года. От прокурорского производства остался фотоальбом, который ныне хранится в Музее политической истории в Санкт-Петербурге. Видимо, в детали прокурорского расследования был посвящен и министр внутренних дел Протопопов, который и сам даже вел дознание силами своего министерства – Департамента полиции и охранного отделения.

Кроме того, монаршая чета действительно проводила и какое-то свое расследование, не предполагая его обнародовать. Но оно стало основой для некоторых важных внесудебных решений по делу.

Официальное расследование убийства Распутина длилось до отречения царя 2 марта 1917 года и закрылось в связи с падением Российской империи. Но оно же было и в центре внимания Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, выискивавшей нарушения прежней власти начиная уже с 5 марта 1917 года.

Судьба основного прокурорского дела Распутина и сегодня остается загадочной. Оно как будто бы вынырнуло из небытия летом 1932 года. Тогда выходившая в Берлине газета Tempo сообщила о том, что известная и очень авторитетная немецкая антикварная фирма К. W. Hiersemann, обычно специализировавшаяся на покупке средневековых манускриптов и инкунабул, на этот раз приобрела свежую архивную сенсацию – следственное производство по делу об убийстве Распутина. Это был том, состоявший из 250 листов. В нем содержались протоколы допросов свидетелей, произведенных следователем Ставровским [2] и генералом полиции Поповым, а также заключения экспертов-криминалистов. В скупой «легенде» этого документа, которую решился разгласить покупатель, сообщалось, что дело было приобретено у одного из бывших придворных чиновников, эмигрировавших на Запад.

Небольшую статью о купленных фирмой К. W. Hiersemann документах, озаглавленную как «Следственные акты об убийстве Распутина», поместила на своих страницах выходившая в Париже эмигрантская газета «Последние новости» [3] .

Публикация имела сенсационные последствия. На нее из Чехословакии откликнулся следователь Завадский [4] , который в 1916 году начинал вести это дело: он сомневался в подлинности купленных документов. В своем обращении в газету «Последние новости» он писал: «Известие о покупке дела содержит указание на то, что допросы свидетелей производились следователем Ставровским и генералом Поповым. Но следствие об убийстве Распутина было возбуждено мною по должности прокурора петроградской судебной палаты, и предложение о том я дал судебному следователю по важнейшим делам петроградского окружного суда Середе (а не Ставровскому). В. Н. Середа производил и местный осмотр, и исследование крови, пропитавшей снег во дворе у дворца кн. Юсупова (по вопросу, человеческая она или, как утверждал кн. Юсупов, собачья), и допросы свидетелей, и вскрытие тела Распутина» [5] . Далее Завадский выражал свой скепсис относительно деталей легенды, сопровождавших появление документа. Юрист указывал: «Не придает достоверности известию и ссылка на то, что подлинное следственное дело вскорости исчезло. Я не отвергаю возможности истребования дела царем: я припоминаю, что еще при мне, как наблюдающем за предварительным следствием, была попытка управляющего министерства юстиции Добровольского взять дело к себе. Но исчезновение следствия просто может быть объяснено тем, что здание петербургского окружного суда было подожжено и сгорело 28 февраля 1917 г., а в здании находились камеры всех петроградских следователей. Таким образом, сообщение о нахождении у Гирземана в Лейпциге подлинного предварительного следствия по делу об убийстве Распутина требует еще тщательной проверки» [6] .

Ответ редактора был быстрым и жестким: «Свои сомнения в подлинности распутинского дела г. Завадский строит на утверждении, что в бытность его в должности прокурора судебной палаты (до января 1917 года), он „никому не передавал дальнейшего производства следствия, которое там и осталось в руках следователя В. Н. Середы“.

Увы, это утверждение г-на Завадского совершенно не соответствует действительности. В имеющейся у меня копии описи (снятой лично мной) „бумаг, находящихся в деле № 11-1917 года об убийстве Г. Е. Распутина“ за №№ 27 и 28 (стр. 66 и 67) значатся следующие акты: „Предложение прокурора суда о принятии дела Распутина от следователя Середы следователем Ставровским“ и „такое же предложение на имя следователя Ставровского“. Таким образом, ведение этого дела судебным след. Середой было закончено на допросе Ф. К. Кузьмина [7] (№ 26 стр. 65 и об.). Все же дальнейшее делопроизводство вплоть до акта за № 92 велось уже след. Ставровским» [8] .

Разъяснение оказалось убедительным и компетентным. А финал редакторского заявления обнадеживал читателей «Последних новостей»: «Актами по делу об убийстве Распутина заинтересовалось известное берлинское издательство Улынтейна, командировавшее сюда быв. редактора газ. „Руль“ И. В. Гессена. И. В. Гессен признал акты подлинными» [9] .

Казалось бы, подписчиков ждал захватывающий детектив с важными криминалистическими подробностями, такая публикация станет мировой сенсацией, и уж точно будет сказано, кто же убил Распутина и почему его смерть окружает ореол таинственности.

Однако, несмотря на оптимистический финал ответа, публикации документов не последовало. Судьба купленного антикварной фирмой К. W. Hiersemann следственного дела и сегодня остается неясной.

Что же случилось и почему, несмотря на все заверения о подлинности, важные исторические документы остались в хранилище компании, так и не увидев свет? Стали ли они предметом вложения средств для будущего представления на антикварном аукционе, были ли перепроданы без шумихи или исчезли в период катастрофических событий, произошедших в последние годы нацистской Германии?