Последняя тайна
Шрифт:
Коттен встала на корточки и стала рыться в содержимом ящика. Бумаги, карты, книги, документы, курительные трубки, фотографии.
«Господи боже, ну где же она?»
Ее здесь нет, мелькнула мысль. Что, если она ошибалась, а теперь на нее смотрит весь мир?
Коттен снова посмотрела на реку в надежде, что туман рассеется. Но он стал еще плотнее — уже не было видно мостов. Противоположный берег тоже не разглядеть. Оглядывая набережную, она видела, как толпы наблюдателей тонут в тумане. Даже если бы она нашла табличку, если все подтвердилось бы, все равно поздно. Как бы ей удалось за считаные секунды обучить толпу
Лестер Риппл лежал на кровати и смотрел на мерцающие в темноте звезды. Он закрыл глаза и подумал о Коттен Стоун. Что она делает сегодня вечером? Действительно ли поняла то, что он пытался ей объяснить? Ему показалось, что она еще сильнее связана с энергетической решеткой, чем он сам. Что-то такое в ней есть. Что-то особенное. Может, когда-нибудь они снова встретятся в «Старбаксе» и выпьют латте. Казалось, теория ее заинтриговала. У Коттен была проблема, а он помог ее разрешить. По крайней мере, чашку кофе в ее компании он заслужил — пусть даже он и не пьет кофе. Ведь он специалист по решению проблем, в конце концов. Специалист. Специалист. Специалист.
Она вытащила книги, в том числе — пять экземпляров Библии. Чонси написал в перечне, что эта тайна защищена словом Божьим. Коттен снова начала рыться в ящике, но неожиданно вернулась к Библиям. Вот оно! Тайна защищена словом Божьим! Библия!
— В какой же из них, в какой же, — бормотала она, открыв первую и отбросив ее в сторону. Схватила самую большую, в кожаном переплете, и подняла ее. Тяжелая, необычно тяжелая. Коттен поднесла книгу к лучам прожектора.
И услышала, что толпа стала реагировать на туман. Прижимая к груди книгу, она посмотрела вдоль набережной и увидела то, чего боялась больше всего и молилась о том, чтобы этого не случилось.
Подобные мерцающим звездам в вечерних сумерках, появились светлячки.
Сначала их было немного, потом стали сотни. И скоро засияла вся набережная.
Они появились из тумана и закружились над острием Иглы, понеслись над набережной и рекой и обрушились на толпу.
Паника охватила людей.
И почему-то Коттен вдруг поняла, что светлячки сейчас роятся не только над берегами Темзы, но и в других городах, больших и маленьких, где люди смотрят и слушают ее.
Ричард сжал пистолет в кармане. Он ощущал влагу тумана. Он слышал гул своих приближающихся братьев. Что, если эта Стоун права? Что, если это начало конца и для него, и для таких, как он? Он устал. Он измучен. Может, стоит порадоваться наступлению конца? Он иссяк. Мария от него ушла. Эли его презирает.
Ричард поднял пистолет и прицелился в священника. Выстрел должен быть точным — ему ничто не мешает. Палец лег на курок.
— Давай же, — прошептал он.
Нет, он не может.
Впервые он ощутил всю тяжесть своего грехопадения, произошедшего вечность назад. Быть может, только сейчас он понял, что означает «вечное проклятие».
Ричард повернулся к реке, выбросил пистолет в темные, неспокойные воды Темзы и пал на колени.
Коттен разорвала веревки, которыми была перетянута Библия. Книга раскрылась. Там, в углублении, была спрятана хрустальная табличка.
Она схватила ее обеими руками и поднялась.
Шелест роя светлячков превратился в рев. Зной,
— Господи, помоги мне. — Ее слова эхом разнеслись по набережной и вдоль реки. — Помоги мне видеть и слышать!
Она знала, что демоны вот-вот начнут забирать души собравшихся. Верующие пришли сюда, чтобы увидеть табличку, посмотреть своими глазами на то, что начертано рукой Господа. И она, держа табличку в руках, читала письмена. Енохианский язык — язык ангелов, язык небес.
Язык ее отца.
Она бегло прочитала весь текст и уставилась на ту часть, где говорилось о втором очищении.
— Коттен, — окликнул ее Джон.
Она быстро перевела текст в уме.
— Риппл прав. — Она обернулась к Джону. — Тут сказано, что Армагеддон должен произойти.
Читая дальше, она поняла, что Эдельман неправильно перевел древние глифы на перуанской табличке. Текст, написанный на енохианском, был абсолютно ясен.
— Джон, тут говорится не о том, что вторым очищением будет руководить дочь ангела. Тут сказано, что дочь ангела уведет людей прочь.
Она поняла, что ошибался даже Чонси. Послание на табличке не предназначалось для всего мира. Оно предназначалось ей. Последняя тайна не просто относилась к ней — это было послание от Господа.
И вдруг она поняла, что у нее есть сила сокрушить демонов. И эта сила всегда у нее была.
Она все поняла.
Не надо учить их искусству жидкого света. Она сама сотворит реальность — ее сознание переместится в новый мир и уведет туда всех этих людей. Только они, своей свободной волей, могут решать, какой мир выберут.
И она уведет их от мучения, от боли, от тьмы.
Коттен крепко сжала табличку и подняла ее выше. Толпы людей отозвались мольбой о помощи.
Ослепляющее сияние светлячков отразилось от поверхности хрусталя и замерцало над набережной радужными бликами. Отраженный свет будто бы оттеснил на мгновение натиск светлячков.
Прошел миг, и Коттен глубоко погрузилась в жидкий свет. Она оградила себя от гула и зловещего жара светлячков. Восприятие обострилось, и внезапно перед глазами оказались две набережные. Первая заполнена тысячами душ, которые в отчаянии тянулись к ней, цеплялись за последние мгновения своей жизни. А вторая — уютный и спокойный мир, где свежий ветер шептал в зеленой листве. Рябь на воде мерцала под ярким солнцем, как бриллианты. Воздух был чистым и сладким. Весь город сиял. Это была реальность, которую Коттен создала для них.
Она должна пойти туда первой и увести за собой тех, кто верит. Зная, что решающий момент настал — другого уже не будет, — она крепко сжала хрустальную табличку и шагнула на вторую набережную.
Крокодилье озеро
Есть два способа прожить жизнь. Можно считать, что чудес не бывает. А можно все воспринимать как чудо.
Коттен посмотрела в окно, на воду. В коттедже Томаса Уайетта было очень хорошо. Непрестанно меняющаяся поверхность воды, почти как живое существо, завораживала ее. Коттен была рада, что приехала. Она улыбнулась и подумала о Томасе, о том, как он должен быть счастлив с Леей в своем раю.