Последняя теория Эйнштейна
Шрифт:
— А как она ее исправит? Она знакома с полицией?
Карен положила руку ему на спину, подталкивая из кровати.
— Давай одевайся. Поговорим по дороге.
Джонас стал снимать пижаму, а она пошла к себе в комнату переодеться в деловой костюм. Может, стоит надеть серый «Донна Каран», который она обычно надевает на переговоры по контрактам. Чтобы выполнить запланированное, ей нужен респектабельный вид.
Но она не успела даже начать, как прозвенел звонок. На миг она замерла, вспомнив, как врывались накануне в квартиру агенты ФБР. Осторожно подойдя к двери, Карен выглянула
Это был Эмори. Он стоял на коврике у дверей в своем сером костюме, и вид у него был озабоченный и усталый. Марлевый тампон прикрывал ссадину, полученную, когда его скрутили агенты. В руке он держал сотовый телефон и несколько раз кивнул, очевидно, заканчивая разговор.
Карен открыла дверь. Эмори быстро закрыл телефон, потом вошел внутрь.
— Карен, тебе надо поехать со мной в офис федерального прокурора. Он хочет говорить с тобой немедленно.
Она нахмурилась:
— Ты что, спятил? Я туда не вернусь!
— Это не ФБР, это федеральная прокуратура. Он хочет извиниться перед тобой за вчерашнее поведение агентов. — Эмори показал на бинт над бровью: — Передо мной он уже извинился за грубое обращение.
— Извиниться? — Возмущенная Карен замотала головой. — Если он хочет извиниться, то должен приехать сюда и на коленях, на коленях умолять моего сына о прощении! А потом нагнуться и получить от меня пинок в зад!
Эмори подождал, пока она договорит.
— У него также есть информация по делу твоего бывшего мужа. Определили его сообщника по торговле наркотиками. Это женщина, профессор из Принстона по имени Моника Рейнольдс.
— Никогда о ней не слышала. И никакой торговли наркотиками нет, Эмори, я тебе говорила — все сфабриковано.
— Боюсь, что здесь ты можешь ошибиться. Эта Рейнольдс — чернокожая из Вашингтона, и у нее определенно есть связи с наркоторговлей. Ее мать — наркоманка, а сестра — проститутка.
Карен отмахнулась:
— И что? Ни черта это не доказывает. Они опять это состряпали.
— Эту женщину с ним видели, Карен. Ты уверена, что Дэвид никогда о ней не говорил?
Эмори внимательно смотрел на нее, прямо в глаза, и у Карен возникли подозрения. Она видела мотивы, по которым ФБР придумало такую историю: все еще отрабатывают вариант с подружкой, все еще хотят разжечь в ней ревность, чтобы она выдала своего бывшего. Но почему так внимательно рассматривает ее Эмори?
— Что происходит? — спросила она. — Ты меня, что ли, допрашиваешь?
Он рассмеялся, но как-то вымученно.
— Да нет, нет. Я просто устанавливаю факты. Это же мы, юристы, и делаем. Профессия…
— Господи Иисусе! Я думала, ты на моей стороне!
Он шагнул к ней, положил руку ей на плечо. Наклонил голову набок, улыбнулся отцовской улыбкой — обычно резервированной для младших сотрудников в его адвокатской конторе.
— Пожалуйста, успокойся. Конечно, я на твоей стороне. Я просто хочу облегчить тебе ситуацию. У меня есть друзья, которые очень хотят помочь.
Он погладил ее по руке, но от этой ласки у Карен мурашки поползли по коже. Этот старый хрен работает на ФБР. Они его как-то привлекли к своему делу. Карен дернула плечом, сбрасывая его руку.
— Так вот, мне твоя помощь не нужна, понятно? Могу сама о себе позаботиться.
Он перестал улыбаться.
— Карен, послушай, пожалуйста. Дело очень серьезное, в нем замешаны весьма влиятельные люди. Такие, которых лучше не иметь врагами. Это нехорошо было бы и для тебя, и для твоего сына.
Она обошла его и снова открыла дверь. Карен не могла поверить, что спала с этим подлецом.
— Убирайся отсюда, Эмори. А своим друзьям скажи, чтобы шли к той самой матери.
Он скривился, дернул патрицианской верхней губой и со всем достоинством, которое допускало его положение, вышел за дверь.
— Я бы на твоем месте был поосторожнее, — сказал он холодно. — И не стал бы ничего предпринимать в спешке.
Карен захлопнула дверь. Она как раз задумала кое-что очень спешное.
Вице-президент сидел в своем кабинете в Западном Крыле и с несчастным видом ковырял вилкой маленький сухой кусочек куриной грудки, окруженный сваренной на пару морковкой. После четвертого инфаркта повара Белого дома посадили его на диету с низким содержанием жира — блюда вроде этого. Первый год он стоически все переносил: память о сокрушительной боли в груди была еще достаточно свежа, чтобы держать его в узде. Но время шло, и со временем росло возмущение. Вице-президенту хотелось сочного бифштекса, плавающего в соусе, или хвост омара размером с кулак, тонущий в растопленном масле. Ежедневные кулинарные лишения портили ему настроение, заставляли рявкать на своих помощников и охранников из секретной службы. Но он не сдавался, как положено солдату: Американский Народ на него надеялся. Президент — тупица, безмозглая витрина, умеет выигрывать выборы, а больше почти ничего. Без совета и наставления вице вся эта администрация покатилась бы в тартарары.
Прожевывая безвкусную курятину, он услышал стук в дверь. С трудом проглотив то, что было во рту, он отозвался:
— Да?
Вошел его старший помощник, но не успел и слова сказать, как его смел в сторону влетевший в кабинет министр обороны, наклонив квадратную голову, как таран.
— Есть разговор, — заявил он.
Вице-президент жестом велел помощнику выйти и закрыть дверь. Министр решительным шагом миновал кожаные кресла в середине комнаты, чуть не свалив лампу «Тиффани» на крайнем столе. Этот человек был нагл, вспыльчив и невероятно самоуверен, но принадлежал к числу немногих, кому можно доверять: они с вице-президентом работали вместе еще во времена Никсона.
— Что за спешка в такое время? — спросил вице-президент. — Опять взрыв в Багдаде?
Тот покачал головой:
— Проблема с операцией «Прорыв».
Вице-президент отставил тарелку. В груди екнуло сердце.
— Кажется, ты говорил, что все под контролем?
— Да ФБР, черт побери, напортачило. Дважды облажались. — Министр снял очки без оправы, ткнул ими в воздух. — Сперва упустили задержанного, потому что привезли его в плохо охраняемое здание, а потом упустили еще одну подозреваемую, поскольку не смогли организовать нормальное наблюдение. Теперь оба они на свободе, а бюро понятия не имеет, где они могут быть!