Последняя теория Эйнштейна
Шрифт:
Дэвид не ответил. Отец ни разу не оправдал на ринге свою кличку. Терроризировал он только своих близких.
Люсиль перешла к нижним строкам:
— Общий итог: четыре победы, шестнадцать поражений. Нанялся в «Метрополитен транзит осорити» в 1975 году водителем автобуса. Уволен после ареста за вождение в пьяном виде, 1979 год. Приговорен к трем годам в Оссининге, будучи признан виновным в хулиганстве, 1981 год. — Она закрыла досье и посмотрела Дэвиду в глаза: — Сочувствую. Нелегко вам пришлось в детстве.
Разумно, подумал
— У вас отличный исследовательский отдел, — заметил Дэвид. — И все это вы нарыли за полчаса?
— Нет, мы с вашим досье работаем уже несколько дней. Собирали материал на всех, кто работал с Кляйнманом, а вы числитесь соавтором его работ. — Она подняла толстую папку. — А вот досье самого покойного профессора. — Она открыла папку и стала качать головой, пролистывая страницы. — Знаете, что я вам скажу? Тут в этой физике полно грубой работы. Вот скажите мне, что за хреновина такая этот эффект Кляйнмана-Гупты? Он тут с полдюжины раз попадается, а я все равно ни ухом, ни рылом.
Дэвид пристально посмотрел на нее. Непонятно, то ли она действительно невежественна, то ли прикидывается тупицей, чтобы он заговорил.
— Это явление, наблюдаемое при распаде определенных неустойчивых атомов. Доктор Кляйнман открыл его вместе со своим коллегой Амилом Гуптой в 1965 году.
— Это так и получается радиация? Когда атомы распадаются?
Дэвид нахмурился:
— Знаете, я бы с радостью просветил вас на эту тему, но здесь не стану. Отвезите меня ко мне в офис, и там поговорим.
Люсиль сняла очки.
— Кажется, вы становитесь нетерпеливы, мистер Свифт, но вам придется как-то со мной поладить. Видите ли, профессор Кляйнман имел доступ к некоторой закрытой информации, и теперь мы подозреваем, что имела место утечка.
Дэвид искоса глянул на нее.
— Что вы имеете в виду? С тех пор как он работал на правительство, прошло сорок лет. Военными приложениями он перестал заниматься, когда закончил исследования по радиации.
— Мы такие вещи не афишируем. Когда Кляйнман ушел из Колумбийского на пенсию, он принял участие в одном проекте министерства обороны.
— И вы думаете, что из-за этого на него было совершено нападение?
— Я только могу сказать, что Кляйнман обладал некоторыми весьма важными материалами, и сейчас мы должны их отследить. Если он вам хоть что-нибудь сказал в больнице, мы должны это знать.
Люсиль подалась вперед, поставив локти на стол. Она уже не улыбалась, не называла его лапонькой — лицо ее было абсолютно серьезно. Чтобы поверить, что она агент ФБР, воображение напрягать не приходилось. Зато в ее рассказ Дэвид не верил.
— Извините, но не звучит. Очень непохоже на доктора Кляйнмана. Он сожалел о своей работе на военных и называл ее аморальной.
— Может быть, вы его знали не так хорошо, как вам кажется.
Дэвид покачал головой:
— Нет, не складывается. Он организовывал протесты в университете. Убеждал всех тамошних физиков ставить подпись против атомного оружия.
— Я не говорила, что он работал над оружием. Профессор обратился в министерство обороны после одиннадцатого сентября. Предложил свое участие в антитеррористических проектах.
Дэвид прикинул такую возможность. Притянуто за уши, конечно, но не полностью исключено. Кляйнман был специалистом по радиоактивному распаду, в частности, распаду атомов урана, который используется в боеголовках. Знание такого рода могло пригодиться в борьбе против терроризма.
— Так над чем он работал? — спросил Дэвид. — Новый вид детектора излучения?
— У меня нет полномочий обсуждать его работу. Но кое-что я могу вам показать. — Люсиль снова взяла дело Кляйнмана и пролистала содержимое. Покопавшись, вытащила репринт старой статьи и передала Дэвиду. Оттиск страниц на десять слегка пожелтел по краям. — Можете посмотреть. Один из немногих незасекреченных материалов в этой папке.
Статья была опубликована в «Физикал ревью» за 1975 год. Она называлась «Измерение потока ро-мезонов», автором был указан Г. В. Кляйнман. Дэвид видел эти статьи впервые: тема была достаточно неясной, и студентам этого не читали. Хуже того, формулы в статье были сложны фантастически.
— Вот почему мы вас сюда привезли, мистер Свифт. Главное в контртеррористических операциях — чтобы террористы не знали наших средств зашиты. И мы должны выяснить, что мог сообщить им о нашей работе Кляйнман.
Дэвид внимательно просмотрел статью, изо всех сил стараясь понять. Очевидно, Кляйнман открыл, что поток излучения урана боеголовки порождает интенсивные дожди частиц, называемых ро-мезонами. Хотя в статье ничего не говорилось о практических применениях полученных результатов, заключение можно было вывести просто: такая техника позволит обнаруживать обогащенный уран в ядерной боеголовке, даже если бомба будет в свинцовом экране. Дэвид вспомнил разговоре Кляйнманом и задумался, верно ли он понял последние слова профессора. Когда Кляйнман предупреждал о «разрушителе миров», не мог он иметь в виду ядерное оружие, тайком ввезенное в Штаты?
— Он работал над системой активного сканирования? — спросил Дэвид. — Которая могла бы обнаружить боеголовку, спрятанную в грузовике или судовом контейнере?
— Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, — ответила Люсиль. — Но, думаю, теперь вам понятно, почему мы отнеслись к этому так серьезно.
Он хотел уже было оторвать взгляд от статьи, но на последней странице заметил нечто интересное — таблица, сравнивающая свойства ро-мезона и родственных ему частиц: омега- и фи-мезонов. Внимание привлек последний столбец, где указывалось время жизни частиц. Несколько секунд он сидел, уставившись на эти цифры.