Последняя точка(Удивительные свидетельства монахов и иных лиц, живыми проходивших мытарства)
Шрифт:
В одиннадцать часов вечера был позван фельдшер. Он нашел, что пульс у нее нормальный, но разбудить ее не мог. Пробовал поднять веко, но оно не поднималось, рот тоже невозможно было открыть. Давал нюхать нашатырный спирт, но никаких признаков пробуждения не было видно, так ее и оставили до тех пор, пока она сама проснулась.
С трех часов дня до шести часов вечера она все улыбалась, хотя и были подергивания, но видно было, что они не от испуга, а от радости. В продолжение этих трех часов три раза громко сказала: «Господи», — а сама все улыбалась. Потом сделала движение руками, как будто старалась что-то поймать, и громко на всю келью сказала: «Царица Ты Небесная». После этого лежала тихо и все улыбалась, еще раз сказала вслух:
Вот что поведала Фекла, когда проснулась.
Когда я уснула, вижу идет ко мне моя родная сестра Пелагея, умершая тринадцать лет тому назад в чахотке, шестнадцати лет от роду, девушка. На голове у нее был венчик, платье белое, и сказала она мне с улыбкой: «Пойдем со мной». И я пошла с ней. Шли мы полем прямо и пришли к такому темному месту, что и сказать трудно, а по ту и по другую сторону рвы: в один из них иноки падали, а в другой выходили. Тут сестра моя скрылась, а ко мне явились два юноши, светлые, красивые, такие, каких у нас и нет, и сказали они мне: «Пойдем». Тут я спросила их, за что эти иноки падают в ров? Юноши ответили мне: «За свою нерадивую жизнь в монастыре они падают и встают опять, потому что нет теперь на земле наставников и руководителей, и спасаться будут только одними болезнями и скорбями».
Один из юношей скрылся, а другой остался со мной и сказал мне: «Бодрствуй и крестись, и пойдем со мной вперед». Взял меня крепко за руку, и мы пошли. Место было темное, тесное, шел он очень скоро, так что я с трудом поспевала за ним. Вдруг явились страшилища (так она называла демонов), в руках у них была большая хартия, вся исписанная словами. Они поднесли ее к моим глазам, и я тут увидела все свои грехи, от юности записанные.
В это время опять явился другой юноша, и я увидела у него крылья и догадалась, что это был Ангел-Хранитель. Он строгим голосом сказал: «Не смейте сегодня устрашать эту душу, она причастница, и не показывайтесь впереди нас». Тут я увидела, что хартия сделалась совершенно чистая, грехи мои все изгладились и страшилища скрылись. Тогда я с первым юношей пошла вперед. Ангел же Хранитель скрылся. Путь был очень тесный, так что я с большим трудом шла боком за своим путеводителем по темной лестнице, на которой страшилища, хотя и являлись, но не ловили меня.
Мы с юношей подошли к большим печам, их было три. Около печи стояли страшилища, они бегали с крюками, а в печах на решетках были точно дрова, которые горели, а страшилища вытаскивали их из печей, точно головни, и колотили их молотом. Вдруг из головни делался человек и с сильным ревом бросался опять в печь. Тут я очень устрашилась, боялась, что попаду туда же, но юноша улыбнулся и сказал мне: «Крестись и пойдем дальше». Когда мы отошли, я спросила у него, за что эти люди посажены в эти страшные печи? Юноша ответил мне: «Сюда попадают все христиане, которые только по имени были христианами, а дела творили неподобные: не почитали праздники, бранились скверными словами, пировали рано утром. Бодрствуй и крестись», — сказал мне юноша и мы пошли дальше.
Пришли мы к очень темному месту, тут увидела две высокие лестницы, демонов на них было очень много. По одну сторону этих лестниц была пропасть, по другую — большой чан, наполненный кипящей смолой, в этот чан бросали человека, который очень стонал, а кругом чана толпилось много народа. Я спросила у юноши, за что же этих людей бросают в чан? Он мне ответил: «За зло и за гордость, это бескорыстный грех, а в пропасть — за клевету и осуждение».
Дальше мы пошли тем же путем и пришли к храмине без потолка, а из этой храмины был слышен сильный крик и визг. Когда мы вошли в нее, то я увидела множество людей: одни из них были одеты очень худо, другие — совсем голые — сидели друг к другу спинами, как бы не видя друг друга. Вдруг эта храмина заколыхалась, заклокотала, и я спросила у юноши, отчего это? Юноша ответил мне: «Сейчас сюда прибыла грешная душа». А на мой вопрос, почему эти люди сидят и не видят один другого, юноша ответил: «Эти люди жили на земле беспечно, не было за ними ни худого, ни хорошего, им нет теперь поминовения: потому и здесь не видят ни муки, ни отрады. Поминовением их можно было бы искупить, но поминать-то их некому».
Из храмины мы вышли и опять шли таким же узким путем, и я услышала еще издали шум и визг. Когда мы опять подошли к такой же храмине, увидели, что в ней было очень много народа: все сидели, склонив головы на грудь. Здесь юноша оставил меня, и я испугалась, когда увидела страшилищ, которые стали меня стращать: своими длинными руками они хотели меня схватить и сбросить на весы, которые стояли посреди храмины и на которых взвешивали добрые и худые дела. Я очень испугалась, вся затряслась. Вдруг я увидела, что явился Ангел-Хранитель и принес мой платочек, который я когда-то дала нищему, бросил его на весы, и платочек перетянул все мои худые дела. Я обрадовалась и вышла из храмины. Ангел же Хранитель опять скрылся: ко мне явился опять юноша, и мы с ним пошли дальше, но он шел так быстро, что я не успевала за ним и изнемогала от усталости. Юноша ободрял меня и говорил: «Крестись и бодрствуй». Я крестилась, и мне становилось легче.
Мы опять подошли к храмине, около которой был смрад и визг. В этой храмине я увидела женщину, которая сидела посреди, платье на ней было все в кровавых пятнах, на голове, точно венец, обвилась медяница и много разных червей. Вокруг шеи тоже обвилась змея и пастью своей впивалась ей в губы, а хвостом хлопала по ушам. Другая большая змея обвилась вокруг ног и пастью доставала до груди и впивалась в нее. Женщина манила меня рукой и просила помочь ей. Около нее был прикован как будто баран, но с лицом человека. Мне стало здесь страшно, я стала умолять путеводителя, чтобы он не оставлял меня, и мы с ним вышли из храмины. Я спросила его, за что эта женщина страдает здесь? Он ответил: «Это блудница, она на земле вся отдалась своим страстям, а здесь получает возмездие за дела свои».
Идя дальше, мы опять подошли к храмине очень большой и высокой, внизу этой храмины была большая пропасть с сильным пламенем. Посреди храмины стоял столб, обвитый змеями, а на этом столбе укреплены точно нары. Все они шатались, народу на этих нарах было очень много, все очень страшные, а страшилища всех этих людей бросали в пропасть, сдирая с них платье. Демоны же крюками из этой пропасти тащили их в нижнюю пропасть, бездонную, где они и тонули. Я очень боялась, что и меня туда бросят. Здесь был такой смрад, что я задыхалась от него. Змеи на меня разинули пасти и хотели проглотить, а у одной змеи было три головы. Вдруг на воздухе является святая великомученица Варвара с чашей в руках, юноша здесь оставил меня одну. Она сказала мне: «Не бойся». Тогда опять ко мне явился Ангел-Хранитель и сказал: «Вот что значит в понедельник пост всем Ангелам». Я спросила: «За какие грехи страдает этот народ?». Он отвечал: «За содомские грехи».
Потом привел меня юноша к стеклянным воротам, через них я увидела огромную комнату, посреди были накрыты столы, на них кипели самовары, стояли вина, а на тарелках были мыши, лягушки и разная скверность. За этими столами сидел народ, а другие плясали в пламени, и все эти люди очень кричали, точно чего требуя, а страшилища обливали их кипятком. Юноша на мой вопрос ответил: «Они не почитали праздников, рано, во время литургии, пили, ели и пьянствовали». Недалеко от этого народа целая партия плясала в пламени: они перестанут плясать, а их заставляют снова плясать. «Это за то, — сказал юноша, — что они во время церковной службы плясали и занимались разными играми».