Последняя трапеза блудницы (Загадка последнего Сфинкса)
Шрифт:
Астра заказала еще бутылку коньяка. Баркасов пил, и у него развязывался язык.
– Я угощаю, – улыбалась она уголками губ. – За удачное приобретение моего друга. За «Ласки»!
– А вы… его не ревнуете?
– К кому? – притворно удивилась она.
– К Санди. Он ведь неспроста разлил вино ей на платье, – хитро подмигнул артист. – Это была уловка, предлог, чтобы познакомиться. Такая женщина, как она, умеет завлекать нашего брата.
Астра поджала губы.
– Матвей – мой жених. Но я не ограничиваю его свободу… в обмен на такую же лояльность с его
– Понимаю…
– Простите, но вы так и не ответили на мой вопрос. Могли Маслов и Домнин затаить зло друг на друга из-за женщины?
Баркасов пьяно икнул, деликатно прикрыв рот рукой.
– У них… разные вкусы. Вы видели Маслова?
Она молча повела плечами: то ли да, то ли нет.
– Игорь совсем другой человек, – закончил свою мысль комик. – Он не влюбчив. Тем более не стал бы соперничать с Феофаном. Нет, что угодно могу допустить между ними, но только не дуэль из-за женщины.
– А почему у них испортились отношения?
Баркасов сделал изящный взмах рукой в воздухе – вероятно, такие жесты он привык делать на сцене, перед публикой.
– Скорее всего, Маслов не может смириться с успехами Игоря. Вроде бы они вместе постигали азы мастерства, вместе делали первые шаги на тернистом поприще служителей муз, а потом вдруг все переменилось. Один поднялся, взлетел до самых звезд, а другой… застрял у подножия Парнаса. Согласитесь, не каждому по плечу сохранить добрые чувства к другу, которому удалось тебя обскакать. На старте вроде бы все равны, а на финише…
– Ну, о финише говорить рано, – заметила Астра.
Гривастый, похожий на сытого и ленивого льва под хмельком, артист послушно кивнул.
– Да, конечно. Это я так… сказанул, не подумав. Они оба еще молоды, полны сил, но Феофан жидковат, хлипок нутром, стержня у него нет, хватки в работе, в жизни. Полагаю, на финише сенсаций не будет.
– Как знать, – покачала головой Астра. – Сфинкс не даром донимал жителей Фив загадкой о человеке. Эдип ее не разгадал! Вот в чем его беда. Он хотел спасти город, а не сумел спасти даже себя. Он просто получил отсрочку вкупе со своими подданными.
У Баркасова аж глаза на миг прояснились от ее слов.
– Ну… вот как? Вы взяли барьер, милая барышня. Не ожидал. Жизнь – это скачки с препятствиями. Можно упасть с лошади и опозориться, можно сломать ноги или, что гораздо хуже, шею…
– Предлагаете сойти с дистанции?
– Я бы на вашем месте… п-притормозил. Еще Г-грибоедов… поставил диагноз русской интеллигенции…
У него уже заплетался язык, а лицо приобрело багровый оттенок.
– Горе от ума, что ли? – усмехнулась Астра. И увела разговор в сторону: – Вы ходите на ипподром? Делаете ставки?
– Лошади м-моя с-страсть…
Глава 26
Утром следующего дня потеплело, повалил мокрый снег. Он накапливался на ветках деревьев, на козырьках и подоконниках, на воротах и заборах, на перилах мостов и карнизах зданий. Все вокруг стало белым
Карелин с трудом добрался до офиса и закрылся в своем кабинете. Здесь все оборудовал его отец: специальные стеллажи для книг и документации, массивные шкафы из натурального дерева, большой удобный стол с множеством выдвижных ящиков, кожаные диваны, доска для чертежей, аквариум…
Он уселся в кресло и обратил взгляд на рыбок, снующих среди редких водорослей. Из головы не шла вчерашняя встреча с Санди в «Стамбуле». Вернее, то, во что она вылилась…
Королева богемы встретила его среди развешанных и расставленных повсюду картин – мечети, минареты и кипарисовые сады, яркие черноволосые девушки со сросшимися бровями, всадники в чалмах, понуро бредущие навьюченные верблюды. Санди была дивно хороша в мягких горчичных брюках и таком же пуловере с широкими рукавами, но чем-то встревожена, нервна. Мельком взглянув на копию Кнопфа, она застыла, как громом пораженная, судорожно вздохнула и повернулась к Матвею.
– Где… откуда вы это взяли?
– Купил. Господин Баркасов предложил по сходной цене. Что-то не так?
– Странно… – хрипло вымолвила она. – Мне он ни разу не показывал…
– Собственно, продавал не он, а его знакомый.
Великолепная вдова взяла себя в руки и сказала уже спокойнее:
– Все в порядке. Копия отличная… ее писал незаурядный художник. Сколько… – она прокашлялась. – Сколько вы за нее дали?
– Коммерческая тайна.
В этот момент хлопнула дверь, и в зал вломился очень красивый смуглый молодой человек, как будто сошедший с одной из картин. Его куртка была распахнута, а сам он едва держался на ногах, за ним, запыхавшись, вбежала пожилая дама в строгом сером костюме и очках.
– Сюда нельзя! – кричала она. – Закрыто! Александрина Евгеньевна, я ему говорю, а он не слушает…
– Мурат? Что ты здесь делаешь? – взвилась вдова, подскакивая к парню, который был пьян в стельку. – Зачем ты вышел из дома?
Она пошатнулась, потому что пьяный повис на ней, бормоча:
– Я… б-бо… боюсь… не… м-могу… один…
Матвей поспешил на помощь: взял красавца под руки и усадил на свободную скамейку.
Старушка в очках всплеснула руками, охнула и удалилась.
– Полюбуйтесь на него, – с брезгливой гримасой сказала Санди. – Как нализался, а?!
– П-пошло все… к черту-у… л-лучше… сдохнуть…
– Что это с ним? – спросил Карелин.
Она опустилась на стул, прижала ладони к вискам.
– Голова с утра болит, сил нет. А мне еще возиться тут и возиться. Хозяин галереи попросил подобрать картины для центральной части экспозиции, обещал заплатить.
Санди была до такой степени расстроена, что забыла о своем имидже беззаботной дамочки, у которой денег куры не клюют.
Молодой человек, между тем, поднял голову и уставился бессмысленными мутными глазами на Матвея.