Последняя утренняя звезда
Шрифт:
Есть три типа поэтов. Первый тип состоит их тех, кто получил проблеск божественного во снах. Это люди, которых мы обычно называем поэтами, то есть Калидас, Шекспир, Мильтон, Эзра Паунд, Сумитранандан Пант или Махадеви. Мы называем их поэтами, потому что они получили проблеск во снах. Они не видели божественное в состоянии бодрствования, просто слабый шепот достиг их ушей, пока они спали. Они превратили этот шепот в песню. Бог не вошел в их жизнь, но в тот миг, когда они получили его слабый проблеск в розе, они услышали далекий звук его шагов. Иногда они слышали звук его шагов в журчании реки или ручья. Иногда его красота мерцала в высоких волнах океана... Но они не увидели
Поэзия принадлежит Богу - вся поэзия от Бога, поскольку вся красота есть его красота. Поэзия означает славословия красоте, панегирик красоте, описание величия красоты. Поэзия означает безмолвие красоты. Вся красота есть красота Бога. У этих людей были случайные проблески Бога, кое-где они видели его следы, но не в состоянии бодрствования, потому что они ничего не сделали для того, чтобы пробудиться. Они не рыдали ради своего пробуждения, они не страдали ради своего пробуждения. Пробуждается только тот, кто преданно служит Богу.
Итак, второй тип поэта - это преданный служитель Бога, просветленный мистик. Он не просто увидел красоту, но увидел самое прекрасное. Он не просто услышал эхо, но осознал источник звука. Это похоже на то, как если бы кто-то пел песню на вершине горы, и звук его песни отзывался эхом в долинах. Поэты услышали эхо, а мистики увидели самого музыканта. Поэты ухватили эхо, резонанс музыки, который возникает в долинах, а мистики впитали в себя музыку, сидя непосредственно рядом с музыкантом. Разумеется, сила их речи беспримерна. Поэт более искусен в художественном отношении, потому что у него есть поэтический талант. Мистик не столь искусен в художественном отношении, потому что он никогда не учился искусству стихосложения. Итак, с точки зрения поэтического искусства слова мистиков, возможно, и не составят великую поэзию, но с точки зрения истины их слова представляют высшую поэзию.
И есть еще третий тип поэта: это ни мудрец, ни собственно поэт - просто у этого человека есть знания о стихосложении. Он знает все о размере стиха и правилах построения стихотворной речи. Он всего лишь рифмует свои вирши, используя эту технику. Он не увидел ни истину, ни даже тень истины, но он знает лингвистику, он знает грамматику. Это рифмоплет. Он умеет рифмовать слова.
Девяносто поэтов из каждой сотни - это как раз рифмоплеты. Иногда они рифмуют слова очень даже неплохо, и их сочинения очаровывают сердце. Но это рифмы, в которых нет жизни, в этих стихах нет опыта. Слова этих людей полны разума, ведь они высчитали слоги, изучили правила размера и прочие техники. Девяносто поэтов из каждой сотни - это рифмоплеты. А из оставшегося десятка девять - это поэты, а один - это истинный мудрец.
Дайя и есть такой мудрец. Она преданный служитель Бога и просветленный мистик. О ней известно немного. Преданные служители Бога никогда не оставляют много информации о себе. Они так поглощены пением песни о божественном, что у них никогда не бывает времени на то, чтобы оставлять о себе какую-то информацию. Нам известно только ее имя. Что такого особенного в ее имени? Сгодилось бы и любое имя. Одно мы знаем наверняка: она медитировала на имя своего мастера. Ее мастером был Чарандас. У него были две женщины-ученицы: Сахаджо и Дайя. Я уже говорил о Сахаджо. Чарандас сказал: «Эти ученицы подобны двум моим глазам».
Обе эти женщины на всю жизнь посвятили себя служению мастеру. Если человек находит мастера, тогда служение ему и есть садхана, духовная дисциплина, довольно и просто быть рядом с мастером. Не осталось информации о том, практиковали ли эти женщины какую-то другую духовную дисциплину, но достаточно было и известной нам дисциплины. Если какой-то человек нашел истину, то вам достаточно оставаться рядом с ним. Если вы пойдете по саду, ваша одежда впитает аромат цветов. Если вы живете около человека, который познал истину, то его благоухание проникнет и в ваше существо. Это благоухание витает в воздухе, оно распространяется повсюду. Наверно, они массировали ноги своего мастера, они готовили ему еду, они приносили ему воду... Должно быть, эти женщины выполняли для мастера много таких маленьких работ.
Стихи этих двух женщин не сильно различаются, потому что, когда у учениц один мастер, то истина, входя в них обеих, не может сильно различаться. Они обе пили из одного колодца, они обе познали один и тот же вкус. Они обе, по всей видимости, не были образованы. Иногда отсутствие образования - это благо. Образованные люди не могут кланяться из-за своего образования. Образование повышает самомнение. «Я величина! Я образован - как же я могу кланяться другому человеку?» Эти женщины необразованны. Они родом из той же местности, что и Мира.
Часто так происходит... Если в какой-то местности родилась душа, которая узрела божественное, тогда там остаются ее искры. Сам воздух этой местности начинает передавать божественное. Одна волна пробуждает другую волну - благодаря одной волне возникает вторая волна, а благодаря второй волне возникает третья волна. Бывают и бури просветления. Иногда бушуют и такие тайфуны. Такая буря произошла во времена Будды и Махавиры. Просветление достигло таких высот над всем миром, которых не касались никогда прежде и никогда впоследствии. Десятки тысяч людей были приведены к просветлению, они ехали верхом на буре. Когда становится просветленным один человек, он начинает цепочку. Именно это ученые называют цепной реакцией. Когда горит дом, в опасности оказывается весь квартал. Пламя перепрыгивает от одного дома к другому, и от второго дома к третьему. Появляется цепочка, серия огней. Если дома стоят очень близко друг к другу, то сгореть дотла может вся деревня.
Просветление - такое же явление. Одно сердце загорается божественным, одно сердце вспыхивает божественным огнем, и затем эти языки пламени начинают перескакивать... это невидимые языки пламени, но все, что оказывается поблизости, загорается от них. Итак, Дайя и Сахаджо родом из той же местности, что и Мира. Благословенно это место, потому что ни у одной другой местности не было такой удачи в виде рождения трех просветленных женщин-мистиков.
Стихи, которые написали Дайя и Сахаджо, родились у ног одного мастера, поэтому у их песен один цвет, одна мелодия. Разумеется, есть некие незначительные различия, которые возникли из-за их разных личностей. Этих различий столь мало, что, когда я давал первую серию лекций о Сахаджо, я использовал стих Дайи в качестве названия. Стих Дайи звучит так:
Вокруг очень светло, хотя нет молнии,
И льет дождь, хотя нет облаков.
При виде этой картины мое сердце
Беспрестанно радуется, говорит Дайя.
Я читал лекции о стихах Сахаджо, но я дал им эпиграф из стиха Дайи. С сегодняшнего дня я начинаю читать лекции о стихах Дайи, и я даю им название из стиха Сахаджо:
Мир подобен последней утренней звезде.