Последняя война (с иллюстрациями)
Шрифт:
— Что случилось? — кричал Баков, и голос его бился в ушах Ранмакана, как неумолимый преследователь. — Что случилось! Загребин! Бауэр?
Ранмакан побежал вдоль улицы, петляя, будто его могли увидеть с корабля, свернул в проходной двор и через узкие переулки повернул к холмам. Город они могут сжечь, мстя Ранмакану. В холмах его не найдут.
— Ранмакан напал на капитана, — наконец услышал он голос Бауэра в шлеме. — Капитан ранен или убит. Еж поврежден. Срочно нужна помощь. Я буду преследовать его.
— Ни в коем случае, оставайтесь на месте! —
— У него наш лучевой пистолет. Что он сделал с мастером! Скорее!
— Спускаем Великана!
Ранмакан плутал по проходным дворам и переулкам, ища выхода к холмам. Он не мог поверить, что о нем в этот момент забыли, что его никто не преследует. Скафандр не успевал подавать достаточно воздуха для бешено сжимающихся легких. Ранмакан задыхался. Ему не хотелось снимать шлем: сняв его, он будет лишен возможности слушать разговоры по внешней связи. Но шлем с каждым шагом все тяжелее давил на голову, все труднее становилось дышать…
Спрятавшись за углом крайнего дома, Ранмакан отвинтил шлем и бросил его на мостовую. Прозрачным мячом шлем покатился к луже, занимавшей середину мостовой, и поплыл по ней, подгоняемый поднимающимся ветром. Надвигался ураган. Снег с дождем бил Ранмакану в лицо и пытался остановить. Но тот был доволен, что погода испортилась: теперь его труднее будет найти.
Начался подъем на холм. Ранмакан убавил шаги — все равно он уже не мог бежать — устал. С пистолетом он на расставался. Дальше от корабля, дальше от плена и от мести пришельцев…
Ранмакан был обречен на скорую и мучительную смерть. С каждым шагом новые тысячи рентген радиации врывались в его легкие. Спасти Ранмакана мог только аппарат короны Вас. Но Ранмакан бежал от него.
Скалы сомкнулись над тропинкой. Ранмакан присел, чтобы перевести дух. Ветер сюда не долетал. Ранмакан спрятал пистолет в карман. Он чувствовал себя здоровым и сильным. Теперь главное — найти своих и рассказать им о пришельцах. Должен же где-то существовать свой привычный мир, мир порядка и закона.
А тем временем Бауэр тащил к кораблю обугленной тело капитана, тяжелое и неповоротливое в скафандре высокой защиты. Он не обходил луж и камней. Он задыхался, он спешил. Только он не снимал скафандра, хотя и его шлем не справлялся с подачей воздуха.
У последнего дома его встретил вездеход Великан.
Ураган разыгрался к тому времени, и Бауэр увидел вездеход только тогда, когда спрыгнувший с него механик Лещук крикнул ему:
— Давай помогу!
Глава четвертая. Вторая неудача
1
В лаборатории — некому было запретить — собралась большая часть экипажа. Корона Вас не начинал работы до появления Аро и Павлыша. Без них он не мог справиться с аппаратурой. Вас понимал, что теперь, когда тело капитана, охлажденное и готовое к оживлению, находилось на операционном столе, время перестало играть решающую роль в спасении капитана.
Когда Кудараускас сообщил в лабораторию, что катер снизился, Баков приказал Зенонасу не торопить их с дезактивацией. Все должно идти по плану. Если поторопишься, в лабораторию могут попасть вирусы или остаточная радиация. Это решение далось Бакову нелегко, но он теперь был капитаном корабля, и первой его обязанностью было вернуть к жизни мастера, по крайней мере, сделать все, чтобы тот вернулся к исполнению своих обязанностей. Сформулировав так свою задачу, Баков принялся проводить ее в жизнь. Правда, освободить лабораторию от заинтересованных лиц он не смог — не решился. Он только спросил Вас, не мешают ли ему работать люди, и тот сказал, что не мешают.
Снежина встала у дверей рядом с Бауэром. Павлыш и Аро прошли к приборам. Лицо и грудь капитана были прикрыты тканью, и из сплетения приборов и креплений виднелись только большие, покрытые веснушками кисти рук.
— Все будет в порядке, — сказал Бауэр Снежине. Он очень хотел, чтобы все было в порядке.
— Прошу лишних уйти, — сказал Павлыш. — Пожалуйста, уйдите. Помощи от вас никакой, а разговариваете.
— Мы не будем разговаривать, — сказала Снежина.
— Пойдем, — сказал ей Бауэр. — Экран на мостике. Павлыш тоже волнуется.
А когда они поднимались на мостик, он сказал Снежине:
— Я ведь тоже мог вполне оказаться на этом столе. Мое счастье, что Ранмакан плохо управлялся с пистолетом.
— Вполне достаточно, чтобы убивать, — сказала зло Кирочка Ткаченко. — А вдруг с Геннадием Сергеевичем что-нибудь случится?
Бауэр открыл дверь на мостик и вдруг улыбнулся.
— Чего ты? — удивилась Кирочка.
— Как быстро люди приспосабливаются к новым условиям жизни! Еще месяц назад случись такое, корабль был бы во власти безнадежного горя. Погиб капитан. А теперь: как бы чего не случилось?! То есть говоришь о мастере как о пострадавшем в катастрофе, но абсолютно живом человеке.
— Не мели чепухи, — обиделась Кирочка. Ей сейчас не хотелось философствовать. — Конечно, капитан будет жить.
Кудараускас включил экран лаборатории и, пока члены экипажа рассаживались, спросил:
— А где Ранмакан?
— Кто знает, — сказал Бауэр.
— Надо будет догнать его. Он погибнет.
— Я бы его снова не оживляла. Должно же быть наказание, — сказала Кирочка.
— Постарайтесь понять, — возразила Снежина. — Он просто нам не поверил. Решил: мы враги.
— А вдруг он сумасшедший? — спросил Кудараускас. — Не в нашем смысле, а сумасшедший, как и все другие жители планеты. Охваченный стремлением убивать.