Последняя встреча
Шрифт:
– А как же душа?
– А что душа? Я сейчас говорю о женщине, как о некоем образе, о символе. А если я начну говорить о женской загадочной душе, сразу получиться глупость и ложь. В самом деле, никто же не пытается всерьез рассуждать о мужской душе. Обычно говорят о каждом мужчине, как самостоятельной индивидуальности. И если я начну говорить о женских душевных качествах, это будет все равно, что пытаться рассуждать о собирательном образе Красной Шапочки во всех людях, носящих головной убор похожего цвета.
–
– Ха! Если бы. Не видел ничего более вызывающего в женщинах ненависть, чем успех внешности своей сестры.
– А ты говоришь, у нас нет ничего общего в характере. Теперь можешь добавить к этому, что все женщины глупые и портрет будет завершен.
– И чего ты злишься? Это не самые плохие качества в людях. Мужчинам достались пороки похуже.
– Ах, я сейчас расплачусь от вашей несчастной доли. Только почему-то всегда больше страдаем мы, в том числе и от ваших пороков, что не мешает вам воображать себя сильнее и умнее нас. И вообще, все мужики - сволочи.
– А ты, оказывается, ярая феминистка.
– Кто, кто?! Это что, такие некрасивые и сварливые старые девы?
– Почему обязательно некрасивые и старые? Среди них тоже ничего попадаются.
– Все равно, я не феминистка.
– Все женщины феминистки. Каждая в глубине души считает всех мужиков сволочами. Правда, в этом смысле и мы, мужчины, не лучше. Факт, что у всех женщин нелады с головой, у нас даже как-то не принято обсуждать.
– Это ты верно заметил, в душевной чуткости и понимании вы все вполне можете поспорить с деревом.
– Зачем же так недооценивать нашу непробиваемость, есть материалы и покрепче. Кстати, что касается составляющих компонентов, то некоторых женщин действительно можно ассоциировать только с куклой из целлулоида, особенно в части мозгов.
– Ах так?!
– Да, так!
– Тогда знаешь, о чем я сейчас больше всего желею?
– Любопытно?
– Жалко, что твоя мама не уронила тебя в детстве головой о лесницу.
– Зачем это?!
– Тогда бы твои глупые высказывания имели хоть какое-то оправдание.
– Ах так?!
– Да, вот так!
– Какое счастье, что я до сих пор не женат на такой скандалистке. Если бы я был твоим мужем, я бы наверное повесился.
– А если бы я была твоей женой, я бы не стала тебя вынимать.
– Тогда бы я не стал вешаться, а задушил бы тебя.
– Так в чем же дело? Можешь начинать.
– К сожалению, мы еще не женаты.
– К сожалению?!
– К сожалению, Вороненок. Я же сегодня хотел говорить с тобой об этом.
– О чем?
– Не знаю может быть это как-то по-другому делается, там, с цветами, в торжественной обстановке, а не лежа обнаженным в одной постели с тем, кому делаешь предложение. В общем, я предлагаю тебе выйти за меня замуж...
* * *
– ...Подожди, дай мне сообразить. Так. Начнем еще раз. Ты серьезно зовешь меня замуж?
– Так же серьезен я был еще только один раз, когда появлялся на этот свет.
– И что я должна говорить в таких случаях?
– А мне откуда знать. Я сам боюсь любого ответа. Хотя наверняка буду рад, если ты ответишь согласием.
– А если я отвечу отказом?
– Я повешу свои гантели на шею и утоплюсь в ванной.
– А ты знаешь, что твоя мать меня не любит?
– Знаю.
– И знаешь, что еще неизвестно, что в этой нелюбви преобладает: ненависть каждой матери к другой женщине, укравшей у нее сына, или ее нелюбовь ко всем евреям вообще.
– Неужели ее антисемитизм так заметен?
– Я почувствовала его сразу, как только она посмотрела на меня.
– Но это же не самое важно? Ведь я люблю тебя. И мне плевать, кто бы о тебе что ни думал.
– Любишь? Тогда, можно я тебя откровенно спрошу еще об одной вещи?
– Конечно можно.
– Почему ты не захотел ребенка, когда я случайно забеременела от тебя?
– А почему ты решила, что я его не захотел?
– Ты же сам доставал для меня все эти таблетки и заставил терпеть сеанс иглоукалывания, от которого я чуть не умерла.
– Не надо было, испугавшись задержки, пить всякую химическую дрянь, которую подсунули тебе твои умудренные опытом подружки. Когда я узнал об этом, было уже не до размышлений, иметь или не иметь ребенка. И признаюсь, если бы тогда ты меня спросила, я еще не знаю, что бы ответил.
– А сейчас ты сказать не можешь?
– Не могу. Это слишком серьезное решение, чтобы о нем говорить не подумав. Зачать ребенка не трудно, трудно стирать по ночам пеленки.
– А я хочу маленького мальчишку, похожего на тебя.
– А я не хочу.
– Ты не любишь детей?
– Нет почему же, я очень люблю детей, особенно когда у них крепкий сон. А если честно, я хочу девочку.
– Первый раз вижу мужчину, который хочет девочку.
– Ерунда, любой мужчина хочет именно девочку, только им стыдно признаться себе и другим в этом.
– Нет, ты все-таки какой-то ненормальный мужчина.
– А ты уверена, что на свете есть нормальные мужчины? И вообще, покажи мне на этом свете хоть что-нибудь правильное или идеальное, с чего бы можно было брать пример. По мне этот мир только тем и интересен, что он так неидеален. Представляешь, если бы все были абсолютно нормальными - двинуться можно! А теперь ответь мне: да или нет.
– Ты о чем?
– Ты забыла? Я, кажется, сделал тебе предложение.
– Можно, я отвечу позже?