Последняя женщина в его жизни
Шрифт:
— Бенедикт говорил вам, мистер Марш, что написал завещание еще до уик-энда? — спросил Ньюби.
— Ни слова. — Марш сделал солидный глоток и взмахнул стаканом. — Хотя, если подумать, он задавал мне вопросы относительно формы и фразеологии рукописного завещания. Но мне в голову не приходило, что он примеряет это к себе.
Ньюби вскрыл конверт перочинным ножом и вынул завещание. Квины заглядывали ему через плечо. Читая текст, все трое выглядели все более удивленными и озадаченными.
— Вам лучше взглянуть на это, мистер Марш, — резко сказал шеф.
Отмахнувшись от наседавших на него бывших жен, он передал документ Маршу, который держал бумагу, стакан и дымящуюся сигарету как мальчишка, учащийся жонглировать. Наконец он отложил стакан и сигарету и начал читать, выглядя при этом столь же озадаченным.
— Прочти вслух, Эл. — Эллери наблюдал за Одри, Маршей и Элис. Все трое тянули шеи, как жирафы. — Но только относящийся к делу параграф.
Марш нахмурился.
— Джонни аннулирует все предыдущие завещания — это обычная процедура — и оставляет свое состояние «Лоре и детям». «Если по какой-либо причине, — пишет он далее, — я не буду женат на Лоре ко времени моей смерти, то завещаю свое состояние моему единственному родственнику — Лесли». Это основное. — Адвокат пожал плечами. — Текст составлен довольно небрежно, но завещание, по-моему, вполне законно. — Он вернул его Ньюби и снова взял стакан и сигарету.
— Лора… — пробормотала Марша. — Кто она, черт возьми?
— Это не может быть та гардеробщица, с которой его видели недавно, — сказала Одри. — Судя по колонкам сплетен, ее зовут Винсентина Астор.
— Он никогда не упоминал мне ни о какой Лоре, — промолвила Элис.
— И мне тоже, — подхватила Одри. — Возможно, двуногая крыса женилась тайком, прежде чем приехать сюда.
— Нет, — возразил Эллери. — В этом случае Джонни написал бы, что оставляет состояние «моей жене Лоре» — это обычная формулировка, — а не просто «Лоре». Если бы он умер, не успев жениться на ней, то фраза «моей жене Лоре» в завещании, предшествующем браку, поставила бы под вопрос законность документа и повлекла бы за собой многолетнюю судебную тяжбу. Нет, Джонни только предвидел брак с Лорой — об этом говорит фраза «Если по какой-либо причине я не буду женат на Лоре» и так далее. Эл, ты знаешь, кем может быть эта Лора?
— Он никогда не упоминал мне о женщине с таким именем.
— Я согласен с вами, Эллери, — заговорил шеф Ньюби. — Бенедикт намеревался вскоре жениться на этой Лоре и думал, что ускорит события, заранее упомянув ее в завещании, но на всякий случай защитил себя пунктом «если по какой-либо причине».
— Бедная старушка Лора, — саркастически усмехнулась Марша. — Кто бы ни прикончил Джонни, он оставил ее без русских соболей, изумрудов и парижских платьев.
— Совершенно верно, — кивнул Эллери. — Теперь Лора не унаследует ничего, кем бы она ни была. Состояние переходит к родственнику Джонни, Лесли. Ты знаешь, кто это, Эл?
— Лесли Карпентер. Больше никого из семейств Бенедикт и Карпентер не осталось. Я должен немедленно уведомить Лесли.
— Прочтите раздел о нашей сотне тысяч долларов, мистер Ньюби, — попросила Элис.
Ньюби заглянул в завещание:
— Не могу.
— Что вы имеете в виду?
— В завещании не упомянуты ни вы, ни мисс Кемп, ни мисс Уэстон. В нем ничего не говорится ни о сотне тысяч, ни о десяти долларах для кого-либо из вас. — Когда крики смолкли, шеф добавил: — Он не собирался заблаговременно оставлять вам даже один цент.
— Весьма умно со стороны Джонни, — усмехнулся Марш.
— Скорее проницательно, — сказал Эллери. — Джонни намеревался предложить сделку, как потом и поступил, и не видел причин оглашать свою роль, не договорившись с вами о вашей. К тому же думаю, что, когда он писал это завещание, его единственной заботой было обеспечить Лору или Лесли.
— Иными словами, — сухо произнес инспектор, — если одна из вас, леди, укокошила Бенедикта, никто из вас ничего от этого не выиграл.
Уже в начале рассвета прибыли эксперты Ньюби и полицейский врач. Шеф отправил бывших миссис Бенедикт, мисс Смит и Марша в их комнаты и пошел к телефону уведомить о случившемся прокурора округа Райт и офис шерифа. Квинам остались несколько часов сна.
Когда они медленно ехали назад к коттеджу, Эллери, нахмурившись, промолвил:
— Интересно, насколько Марш прав относительно законности рукописного завещания?
— Ты говорил мне, что он знает свое дело, — отозвался инспектор. — Значит, его мнение чего-то стоит. Но тебе известно, Эллери, что бывает с подобными многомиллионными завещаниями. Эти три дамочки наверняка найдут голодных адвокатов, которые за солидный гонорар затянут дело на годы.
Эллери пожал плечами:
— Марш и другая юридическая фирма, которая работала на Джонни, безусловно, пользуются большим влиянием. Нам нужно исходить из того, что рукопись аннулирует более раннее завещание и, как ты заметил раньше, что, кто бы ни совершил это убийство, он ничего на нем не заработает. Все достанется Лесли Карпентеру.
— Можно представить, что сейчас чувствуют эти стервятницы! Особенно та, которая прикончила Бенедикта… Что-то не так, сынок?
Эллери выглядел рассеянным.
— Ты словно внезапно перенесся на сотню миль.
— Кое-что не дает мне покоя с тех пор, как мы покинули спальню Джонни.
— Что?
— Не знаю. Чувство, что мы что-то упустили.
— Что именно?
Эллери остановил «кугуар» и выключил мотор.
— Если бы я мог ответить, папа, меня бы это не беспокоило. Выходи. Пора спать.
Начало второй половины понедельника ознаменовал приезд Лесли.
К удивлению всех, кроме Марша, из такси вышла женщина.
— Мне и в голову не пришло, что вы считаете Лесли мужчиной, — сказал Марш Квинам. — Я познакомился с ней через Джонни, когда она еще носила пластины на зубах. Как поживаешь, Лес?
Женщина радостно улыбнулась Маршу. Лесли была гораздо моложе Джонни-Би, и Квины вскоре поняли, что она отличается от своего покойного кузена не только полом. Если Бенедикт с детства привык к роскоши, то Лесли всегда приходилось во многом себе отказывать.
— Мою мать, тетю Джонни — сестру его отца, дедушка лишил наследства в добром старом стиле викторианского романа. Она была слишком своевольной и не испытывала должного почтения к капиталу, а потом влюбилась в мужчину, не имеющего ни денег, ни положения в обществе. — Лесли озорно улыбнулась. — Бедный дедушка абсолютно не понимал маму, а папу обвинял, что он охотится за состоянием. Это папа, который думал о деньгах еще меньше мамы!
— Вы весьма колоритно живописуете своих родителей, — с улыбкой заметил Эллери.