Последняя жертва

Мид Райчел

— Ну, у нас, по крайней мере, есть способ развязать другие, — сухо заметил Адриан.

— Я доверилась тебе во время слушания, — сказала я Эйбу. — Можешь сейчас довериться мне?

Лицо Эйба исказила гримаса.

— Ты, видимо, не очень-то доверяла мне, раз покинула Западную Виргинию.

— Это все технические детали, — настаивала я. — Пожалуйста, нам это необходимо.

— И у нас плохо со временем, — добавил Дмитрий.

Эйб обратил на него изучающий взгляд.

— Дайте-ка я угадаю. Беликов?

Отец говорил неуверенно — Адриан умело поддерживал

наложенную на Дмитрия иллюзию, — но был достаточно умен, чтобы сделать вывод, кто может быть со мной.

— Папа, мы очень торопимся. Мы вычислили убийцу и нашли… — Как в двух словах рассказать ему о Джил? — Нашли способ изменить жизнь Лиссы.

Мало что могло поразить Эйба, но, думаю, слово «папа» произвело именно такой эффект. Он обежал взглядом зал, нашел кого-то и сделал резкое движение головой. Спустя несколько мгновений к нам пробилась моя мать. Замечательно. Он позвал; она пришла. В последнее время они много общались. Думаю, что у Лиссы может неожиданно появиться сестричка.

— Кто эти люди? — спросила мама.

— Угадай, — ответил Эйб. — У кого хватит глупости прорваться ко двору после успешного побега отсюда?

Глаза мамы стали как блюдца.

— Каким образом…

— Нет времени, — сказал Эйб. Взгляд, которого он удостоился в ответ, свидетельствовал о том, что она не любит, когда ее прерывают. Может, до сестрички (или братика) дело не дойдет. — Я предчувствую, что совсем скоро половина стражей в этом зале набросятся на нас. Ты готова?

У моей бедной законопослушной мамочки сделался страдальческий вид, когда она поняла, о чем ее просят.

— Да.

— Я тоже, — сказал Майкл.

Эйб оглядел всех нас.

— Бывает неравенство сил и похуже.

Он зашагал туда, где, прислонившись к подиуму, стоял Натан Ивашков — усталый, загнанный в угол, не знающий, что делать со всеми этими беспорядками вокруг. При нашем приближении кандидаты с любопытством посмотрели на нас, и внезапно я ощутила всплеск удивления — Лисса обладала способностью видеть сквозь наваждение, созданное с помощью духа. Я почувствовала, что дыхание у нее перехватило; страх, смятение, облегчение — все эти чувства сразу обрушились на нее. Она так обрадовалась при виде нас, что забыла и думать о выборах и начала подниматься. Я резко тряхнула головой, призывая ее своим поведением не выдавать нас; она помедлила, но потом снова села. Беспокойство и недоумение охватили ее — но она доверяла мне.

При виде нас Натан ожил, в особенности когда Эйб просто оттолкнул его с дороги и взял микрофон.

— Эй, что вы себе…

Я ожидала, что Эйб закричит, требуя, чтобы все заткнулись. Натан, естественно, тоже пытался сделать это, но безрезультатно. Поэтому я чуть не подскочила — как и все остальные, — когда он приложил к губам пальцы и издал самый оглушительный свист, который мне когда-либо приходилось слышать. Такой свист и в микрофон? Да. У меня заболели уши. Мороям, наверное, пришлось еще хуже; да еще и громкоговорители усилили эффект.

Зал смолк — в достаточной степени, чтобы Эйба услышали.

— Теперь, когда

у вас хватает здравого смысла держать рты закрытыми, — заговорил Эйб, — у нас есть… кое-что сказать вам.

Он говорил своим обычным уверенным тоном вроде «все под контролем», но я понимала — ему пришлось многое взять на веру.

— Шевелитесь, — прошептал он, протягивая нам микрофон.

Я взяла его и прочистила горло.

— Мы здесь для того, чтобы… прекратить эти дебаты раз и навсегда. — Послышался ропот, и я повысила голос, пока аудитория снова не взорвалась. — Нет никакой необходимости менять законы. Василиса Драгомир имеет право на голос в Совете — как и право полноценно участвовать в выборах. У нее есть семья. Она не единственная Драгомир.

Теперь по залу пробежала волна шепотков — но ничего общего с прежним ревом; главным образом потому, что морои любят интриги и хотели узнать, как будут развиваться события. Периферийным зрением я заметила, что стражи окружают нас неплотным кольцом. Их насторожили не яростные споры; они, как всегда, заботились о безопасности своих подопечных.

Я поманила к себе Джил. На мгновение она замерла, но потом, возможно вспомнив, что говорил ей в машине Адриан, встала рядом со мной. Такая бледная, что я испугалась, не упадет ли она в обморок. Я сама была на грани этого. Напряженность царила просто сокрушительная. Нет, я зашла слишком далеко.

— Это Джиллиан Мастрано Драгомир, незаконнорожденная дочь Эрика Драгомира, но она его дочь и официальный член семьи.

Я ненавижу слово «незаконнорожденная», но в данном случае требовалось его употребить.

В наступившей тишине Джил наклонилась ко мне и микрофону.

— Я Драгомир. — Она говорила отчетливо, хотя руки у нее дрожали. — Наша семья имеет кворум, что дает моей с-сестре все права.

Опасаясь взрыва, Эйб втиснулся между мной и Джил и схватил микрофон.

— Для тех, кто этому не верит, тест ДНК отметет любые сомнения.

Дерзость Эйба восхищала меня. Эта информация стала известна ему всего минуту назад, и, однако, он преподносил ее с такой уверенностью, как будто сам проделал все необходимые тесты в своей домашней генетической лаборатории. Какая вера! И выгода, которую он не мог упустить. Мой старик обожает секреты.

Новости вызвали ту реакцию, которую я ожидала. Как только аудитория мало-мальски осознала информацию, то разразилась шквалом выкриков.

— У Эрика Драгомира не было никакой другой дочери, незаконнорожденной или нет!

— Все это вздор!

— Продемонстрируйте доказательства! Где они, ваши тесты?

— Ну… он был не прочь пофлиртовать…

— У него действительно была другая дочь.

Последнее заявление заставило всех смолкнуть, таким властным тоном оно было произнесено, и к тому же исходило от Даниэллы Ивашковой. Она встала, и даже без микрофона ее голос разносился по всему залу. Она была достаточно значительным человеком, чтобы завладеть вниманием аудитории. Многие королевские морои просто не могли не прислушаться к ней. Зал затих, и Даниэлла продолжила: