Последняя жизнь нечисти
Шрифт:
Наконец я выбралась из чащи к поляне. Улыбнулась при виде знакомого плоского камня, стоящего почти по ее центру. Можно сказать, старый приятель. До сих пор чувствую сладковатый аромат смерти, который струится от него. Именно тут Вильканиус некогда открыл дверь между мирами. Интересно, а если бы все повторилось – кинулась бы я опять на подмогу Гворию, рискуя навсегда остаться по ту сторону бытия? Вряд ли. Теперь-то я знаю, что власть для него куда дороже любимой женщины. И он ни за что не рискнул бы, если бы на кону стояла уже моя жизнь.
Я предполагала, что Владыку придется ждать достаточно долго, поэтому решила осмотреться. Прошлась по краю
Я едва успела закончить свой обход, как воздух над полянкой замерцал, готовясь открыть прокол в пространстве. Миг, другой – и из зева телепорта вывалилось что-то черное, неприятно пахнущее болью и отчаянием. Вильканиус. Но почему один, без сопровождения Виррейна?
Я еще раз обвела внимательным взглядом непривычно тихий лес. Вообще-то мы не обговаривали с Владыкой, когда ему стоит появиться. Однако я четко и недвусмысленно приказала ему быть рядом и в случае необходимости вступить в игру. Более того, разрешила ему воспользоваться услугами личных магов, прекрасно понимая, что против Эльмика любые силы будут хороши. Неужели эльфийский правитель ослушался? Или решил пока не выдавать своего присутствия, здраво полагая, что эффект неожиданности может здорово склонить чашу весов на нашу сторону? Ну будем надеяться.
Я медленно подошла к целителю. Присела перед ним на корточки и с усилием перевернула эльфа на спину, открывая его лицо. Затем брезгливо вытерла руки о влажную траву.
Стоило признать, палачи Виррейна действительно знали свое дело. Вильканиус выглядел столь жутко, что я ощутила мгновенный укол жалости. Опухшее от побоев лицо, покрытое свежими рубцами от ожогов. Прежде шелковистые и роскошные волосы сейчас превратились в настоящую паклю, бурую от засохшей крови. Один глаз настолько заплыл, что непонятно, остался ли он на месте. Зато в другом я уловила проблеск узнавания и тут же – жгучую ненависть ко мне. Отлично! Значит, Виррейн не солгал в этом. Вильканиус действительно сохранил память и здравый смысл настолько, насколько было возможно в подобной ситуации.
Целитель что-то замычал, пуская розовые пузыри бешенства на подбородок. Дернулся, как от удара, когда я потянулась помочь ему прислониться к камню.
– Тихо, – нетерпеливо оборвала я, и Вильканиус замолк под действием чар. Не удержавшись, я добавила к ним обезболивающее заклинание. Эльф неверяще вздохнул и неожиданно расплылся в блаженной улыбке, наверняка впервые за очень долгое время вспомнив, каково это – жить без боли.
– Видишь, не такое уж я и чудовище, – тихо проговорила я, наклоняясь к бывшему целителю еще ближе. Зашептала, почти касаясь губами его волос: – А теперь слушай меня внимательно. Я хочу дать тебе шанс отомстить. Нет, не Владыке, который сотворил с тобой все это, а твоему союзнику, Эльмику… – На этом месте невольная дрожь прошла по телу эльфа. Он затрясся то ли от ужаса, то ли от удивления, а я продолжила: – Да, да, я знаю имя твоего сообщника. Так вот, он предал тебя. Подставил под удар, а сам остался в теньке, наблюдая, как ты будешь отдуваться за обоих. Неужели ты оправдаешь его? Ты прекрасно знаешь, насколько велики его возможности. Почему он не вытащил тебя из темницы? Почему хотя бы не даровал быструю и безболезненную смерть, когда ваша игра оказалась раскрытой?
Вильканиус ничего не мог мне ответить, впрочем, даже не пытался. Но то жадное внимание, с которым он слушал меня, доказывало лучше всяких слов: эльф полностью согласен с моей оценкой ситуации.
– Так вот, я скажу тебе, почему он бросил тебя в беде. – Я еще сильнее понизила голос. – Во-первых, Эльмик боится. До дрожи в коленях опасается потерять свою драгоценную жизнь. Ты эльф, потому должен меня понять. Чем дольше живешь – тем страшнее умирать. Слишком привыкаешь к вкусу солнечных лучей на губах, пению птиц и шороху ночных теней. Вспомни, что среди всех разумных существ именно люди почти не боятся смерти. Они так часто и отчаянно рискуют жизнью, будто совершенно ею не дорожат. Хотя им отмерено богами меньше всего лет. Поэтому Тририон побеждал во всех войнах. Пока эльф или орк будет сомневаться: стоит ли исполнять смертоубийственный приказ командира, человек уже умрет, пусть даже и под чужими флагами. Только люди делают войну своей профессией. Больше ни в одной расе нет такого количества наемников.
Я перевела дыхание после яростной тирады. Вильканиус слушал меня внимательно, по-моему, на время даже перестав дышать.
– А во-вторых, Эльмику нет до тебя никакого дела. – Я язвительно усмехнулась, заметив, как лицо эльфа вытянулось от обиды. – Ты был для него расходным материалом. Средством для выполнения задуманного. Исполнил роль – пшел вон. Он наверняка понимал, не мог не понимать, что именно ждет тебя в застенках Владыки. Но ему все равно. Поверь, Вильканиус, Эльмик уже и думать забыл о твоем существовании. Ты ради него рисковал жизнью, честью, добрым именем. Поверил в его сладкие и красивые слова, поставил все на кон. А тобой воспользовались и выкинули, как поломанную ненужную вещь. Разве тебе не обидно?
Бывший целитель попытался что-то сказать. Страшно и немо раззявил рот, не в силах протолкнуть сквозь чары и звука. Я с невольной гримасой отвращения прижала палец к его губам. Точнее, к тому, что от них осталось после стараний палачей.
– Месть, – повторила я, понимая, что более всего сейчас заботит Вильканиуса. – Разве ты не желаешь ее? Поверь, Эльмику нет никакого дела до борьбы против метаморфов. Он лишь запудрил тебе мозги лживыми обещаниями, но на самом деле… Увы, но все, что его беспокоит, – это власть. Ты ведь знаешь, что некогда он уже впустил в наш мир бога-отступника.
Я ошибалась, Вильканиус был не в курсе этой страницы истории нашего общего знакомого. Он растерянно моргнул и с недоумением воззрился на меня.
– Вот как? – Я вскинула брови. – Он не рассказал тебе? Впрочем, ничего удивительного. Ты умный, значит, наверняка бы заподозрил, что больше всего Эльмик хочет повторения той истории. И потом, неужели ты никогда не задумывался о том, откуда у него такое могущество?
С тихим шорохом я достала из ножен в сапоге метательный нож. Вложила холодную рукоять в искалеченную руку эльфа, сжала его изуродованные пальцы. Зрачки Вильканиуса расширились от удивления. Он явно не понимал, что это значило бы.
– У тебя есть выбор, – сухо сказала я. – Ты должен чувствовать, как вибрирует нож. Я заговорила его смертельными чарами и обильно смазала лезвие соком синильного дерева. Одна царапина – и уже никто не спасет обреченного. Сейчас я встану и повернусь к тебе спиной. Можешь метнуть нож в меня. Вряд ли ты промахнешься со столь близкого расстояния. Можешь вонзить его в себя. А можешь дождаться, когда появится Эльмик. Даю слово, что он обязательно придет. И ты получишь возможность отомстить ему за все то, что тебе пришлось перенести по его милости. Понял?