Последователи глубины
Шрифт:
– Ой, но вот только не сейчас, Крутс, – взмолилась девушка.
– А что не так? – развёл он руками. – Я не насыщался уже целую вечность. Так почему бы не сделать этого сейчас?
На побережье люди чаще контактировали с морскими жителями, чем в центральной части материка. И как закономерный итог, в семьях рыбаков начали появляться дети с синдромом Развеля Гарда. Одни считали это плохой наследственностью, другие – счастливой меткой Неведомых мучеников. Ведь, по сути дела, подобные кровосмешения грозили ребёнку только появлением у него особенных навыков. Полукровкам было даровано многое: например, умение длительное время находиться под водой, прекрасно видеть в темноте и двигаться гораздо быстрее любого земного хищника,
Бойвелю Крутсу неслыханно повезло, он родился в семье весьма крупного инженера с ткацкой фабрики Шляка и мог позволить себе не бегать к морю, как сгорающий от жажды пустынный караванщик. Хитроумный отец устроил ему питающую ванну прямо в доме. Правда из-за трудностей с трубопроводной системой и осадкой фундамента конструкцию пришлось приподнять над землёй на добрый десяток футов. Устроенные родителем удобства сделали Крутса жутким домоседом. Не желая выходить во внешний мир и слышать в свой адрес дежурные упрёки, он постепенно превратился в добровольного затворника. И хотя местные жители относились к ундам со сдержанной терпимостью, это не мешало им высказывать в их адрес весьма крепкие ругательства. А иногда они опускались до банальных угроз расправой, виня морских уродцев во всех смертных грехах. Приёмный родитель Крутса пытался успокоить сына, но тот и слушать ничего не хотел. Его страх оказался сильнее любых уговоров. Даже близким друзьям было не под силу заставить унда начать доверять людям.
– Знаешь, мы сегодня практически взяли адмиралтейство штурмом, – с гордостью произнесла Ульга.
– Правда? – поразился Крутс.
Дорченский только усмехнулся:
– Ага, держи карман шире. Они даже не вышли на мансарду. Просто выставили нас на бульвар, и все!
– Стало быть, опять провал, – заметно расстроился унд.
– Просто мы избрали неэффективный способ, – отмахнулась Ульга.
Её уверенности можно было только позавидовать. Протерев монокль и покосившись на плескавшегося в стеклянной ванне Крутса, Дорченский, понизив голос, осторожно поинтересовался:
– Слушай, подруга, а что насчет нашего разговора? Ты же сказала, что у тебя есть план. Это правда?
– Стала бы я врать, – отмахнулась Ульга. – И поверьте, в скором времени нам предстоит довольно длительное, но весьма увлекательное путешествие.
– Что?! Куда? – Крутс едва не выпрыгнул из своего стеклянного куба.
– Спроси лучше, чего она задумала? – хмыкнул Дорченский, заранее не одобряя неведомый план.
– Не понимаю, зачем и куда вы собрались?! – продолжал бухтеть Крутс. – Лично я не намерен ввязываться ни в какие авантюры!
– Мальчики, мальчики, ну хватит! – попыталась успокоить их Ульга. – Давайте договоримся: сначала вы послушаете меня, а отказываться начнете потом.
Ян слишком хорошо знал свою подругу, чтобы продолжать бесполезные споры. Все равно она добьётся своего. Любым способом, и неважно, сколько времени на это потребуется. Поэтому проще дать ей слово, выслушать очередную безумную идею и осторожно откланяться, сославшись на внезапно возникшие дела. Крутс же просто пожал плечами и позволил девушке продолжать – все одно она и не собиралась слушать его предостережения.
– Я решила больше не бороться с системой изнутри. Хватит, надоело! Что толку стучаться в закрытую дверь, если тебе не собираются открыть и давать возможность говорить. Лично я умываю руки.
– Что? И это все?!
– Ты это серьёзно?! – Крутс едва не выпрыгнул из ванной.
– Да она блефует, – отмахнулся Дорченский. – А как же твой план? По глазам же вижу, что ты задумала нечто грандиозное!
Девушка только равнодушно зевнула.
– Неужели честно решила прекратить? – продолжал не верить унд.
Загадочно улыбнувшись, Ульга быстро кивнула и внесла некое уточнение:
– Правда все. Только одно последнее дело! Всего одно!
Не став дослушивать, Дорченский всплеснул руками и попытался заткнуть уши. А унд только фыркнул и мгновенно ушёл под воду.
– Ну ребята! Бросьте вы! Я же серьёзно. Нашему приятелю Рови-Бови нужна помощь! Это не шутки, ему угрожает реальная опасность. Смертельная опасность!
В комнате наступила тишина. Изобретатель нахмурился, заметно побледнел и, рассеяно сняв монокль, начал судорожно искать платок, чтобы его протереть. Крутс же вынырнув из своего убежища, положил голову на лапы и испуганно зашмыгал носом.
– Слушай, да ведь мы его даже никогда не видели. Кто он вообще такой? Просто приятель, который рассказывает нам о Шептуне? Как им плохо и как они нуждаются в нас, – первым опомнился изобретатель.
– Да что ты такое говоришь! – возмутилась Ульга. – Какая разница, кто он такой. Он в опасности, и это главное. Да у нас просто нет выхода! Мы обязаны ему помочь, – уже шёпотом закончила девушка.
Море умеет не только щедро одаривать, но и отнимает самое ценное. У одних оно забирает жизнь, других лишает крова и пищи, а тем, кому не повезло больше других, лишает душевного спокойствия. И причиной тому знаменитая на все побережье Мразева болезнь, что поджидает неопытных глубинщиков в опасных расщелинах и извилистых туннелях Подземья. Конечно, первые стадии её проявления не столь опасны, но это лишь верхушка айсберга. Если человек самоуверенно противостоит болезни больше десяти-пятнадцати минут, Глубина уже не отпускает. Она полностью высасывает из него всю память, вводя подводника в состояния полусна, когда человек уже не может контролировать свою жизнь, потому что лишается даже самых примитивных мыслей. Она может многое: влиять на разум и душевный покой, проклинать иллюзиями и поселять в голове тысячи беспокойных голосов. От нее нет спасения в море, да и на поверхности она не оставит обреченного в покое.
Медленно шаркая ногами, люди-планктоны хаотично слонялись по коридорам «Приюта тишины». Их стеклянные глаза смотрели куда-то вдаль, не замечая стен и иных препятствий. Доктора поговаривали, что их пациенты видят только мрачную линию горизонта в момент надвигающейся бури. Но в эту гипотезу верил немногие, ведь никто из жителей больницы без разрешения медперсонала не был в состоянии произнести ни слова. А даже если те и позволяли им разомкнуть уста, наружу вырывался лишь усталый стон и странное гиканье наподобие того, что издают дельфины.
Однако были среди пациентов приюта и те, кто находился в полном либо частичном сознании. Но даже они имели незримую связь с Глубиной. Только в отличие от поражённых болезнью подводников, здесь содержались и те, для кого болезнь имела вымышленный характер. Они добровольно скрывались здесь от проявлений морского недуга, считая, что толстые стены могут остановить ужасных монстров, которые преследуют их попятам. Но страх, порождающий кошмарных призраков подводного мира, был сильнее каменных преград. Может быть, именно по этой причине бывшие глубинщики, находясь в застенках приюта, не могли сомкнуть глаз. Они мычали, рыдали и бились в конвульсиях, не в силах избавиться от преследования. Болезнь шла за ними по пятам.