Последствия больших разговоров

Дверь кабинета с грохотом распахнулась, и Сергей Федорович, со всевозможнейшим тщанием изучавший себя в большом настенном зеркале, испуганно обернулся.

– Достаньте это из меня!

– О, господи!
– простонал главный хирург.
– Это опять вы! Оставьте меня в покое!

– Достаньте это из меня!

– Я ничего ни из кого не достаю после пяти вечера!
– отрезал Сергей Федорович.

– Как вы можете?! Вы же врач!

– Вот именно! Я врач! А не фокусник! Я не умею доставать волшебные невидимые предметы из людей!

– Он там!

– Голубчик, - мягко произнес Сергей Федорович, на полуобороте к зеркалу коснувшись золотистого галстука, - поверьте, хирург вам не нужен. Вам нужен совсем другой врач. И если вы зайдете завтра...

– Мне нужно сегодня! Достаньте это из меня!

– Так!
– Сергей Федорович, не выдержав, оторвал взгляд от своего солидного отражения, подошел к столу, с размаху сел в кресло и аккуратно припечатал ладонями столешницу.
– Послушайте, мы сделали все необходимые снимки! Мы просветили и просканировали вас с ног до головы! Вы сами сказали, что пришли сюда, потому что считаете меня прекрасным высококвалифицированным специалистом! Так вот, как прекрасный высококвалифицированный специалист, я вам со всей ответственностью еще раз заявляю - вы не содержите в себе никаких инородных предметов!

Назойливый пациент прикрыл дверь, испустил скорбный вздох, после чего решительно начал расстегивать рубашку.

– Прекратите раздеваться!
– возмутился Сергей Федорович.
– Покиньте мой кабинет! Послушайте, я сейчас вызову охрану!

– Вот!
– человек вскинул руку, демонстрируя хирургу рассеченную ниточкой белого шрама подбритую подмышку.
– Видите?! Достаньте эту вещь!

– Наше оборудование...

– Это очень маленькая вещь!

– Уйдите, - тоскливо попросил главный хирург, глядя на демонстрируемую подмышку с непрофессиональным отвращением.

Человек не понравился ему с той самой минуты, как несколько дней назад закрыл за собой дверь в его кабинет. И вроде бы с человеком было все в полном порядке. Совершенно обычный человек. Не молодой, не старый. Темноглазый, с едва заметной лобной залысиной. Стандартные, немного скучноватые черты лица - одни из тех, что забываются очень быстро. Выбрит, причесан, хорошо одет. Но что-то в нем было не так. Дело было даже не в истории, которую (Сергей Федорович скосил глаза в тощую медкарту) Лигецкий Павел Васильевич ему поведал. Шесть лет назад Павел Васильевич пострадал при взрыве бытового газа, во что Сергей Федорович верил не особенно. Ему в подмышку воткнулся осколок стекла - и воткнулся настолько глубоко, что доставать его не стали (в это Сергей Федорович не верил вообще). Шесть лет жил Павел Васильевич без горя и малейшего дискомфорта, но вот недавно осколок начал причинять ему сильные боли, и теперь он, Павел Васильевич, желал бы от этого осколка избавиться.

Только вот никакого осколка в Павле Васильевиче не было. Оборудование у них в клинике великолепное, и это оборудование ничего похожего в Павле Васильевиче не обнаружило. Но этот положительный вердикт Павла Васильевича привел в состояние необычайного раздражения, вследствие чего он теперь приводил в состояние столь же необычайного раздражения утомленного главного хирурга.

– Он там! Я говорю вам, он там! Я даже могу вам показать, как он расположен - вот так!
– пациент перечеркнул ладонью правую сторону груди.
– Он там, я знаю это. Я слышу его. Нельзя найти вещь, которая не хочет быть найденной... Мне нужно его достать, и он с этим согласен, но после того, как он столько лет прятался... Оборудование не поможет. Я бы сделал это сам, но я не врач, я могу что-нибудь повредить.

– У-у-у, голубчик!
– шелковым голосом протянул Сергей Федорович, и его пальцы осторожным паучком начали подбираться к кнопке вызова охраны.

– Достаньте!
– странный человек взмахнул рукой, и на столешницу с сухим стуком шлепнулись четыре тугие пачки стодолларовых купюр. Шлепнулись они так эффектно, что весь скептицизм и все раздражение Сергея Федоровича внезапно улетучились. Неожиданно Сергею Федоровичу, невзирая ни на что, очень захотелось достать. Осадил его лишь солидный жизненный опыт. Главный хирург потянул носом, словно пытался уловить запах пухленьких пачек. В чем-то тут определенно таился подвох.

– Никто не узнает, - вкрадчиво произнес Петр Васильевич.
– Для такой простой операции вам не нужен ассистент. Если вас что-то беспокоит, я могу подписать все необходимые бумаги.

– Моя жена в шесть часов ждет меня в ресторане, - голосом искушенного святого сообщил главный хирург.

– Достаньте это из меня.

Сергей Федорович ощутил в голове тонкий комариный звон и для обретения душевного равновесия провел ладонью по своему новому галстуку. Он был почти уверен, что если еще раз в ближайшие минуты услышит эту фразу, то следующим врачом, который понадобится Павлу Васильевичу, будет патологоанатом. Сергей Федорович взял одну из пачек и хмуро посмотрел на нее. С минуту подождал, держа пачку на ладони.

– Что ж, если вы настаиваете, чтобы вас оперировали впустую...

– О, нет, не впустую, доктор, не впустую!
– назойливый пациент весело подмигнул хирургу, и этот подмигнувший глаз вкупе с глазницей вдруг задрожал и начал сползать куда-то вниз, и вместе с ним по диагонали начало очень медленно сползать и лицо, словно тающая восковая маска, собираясь старческими морщинами и свисая со скулы и подбородка жуткими дряблыми складками. Вздрогнув, Сергей Федорович сдернул очки, яростно протер их и водрузил обратно на переносицу, испуганно воззрившись на пациента, лицо которого было в полном порядке.

– Вам плохо?
– заботливо спросил Павел Васильевич.

– Мне хорошо, - заверил Сергей Федорович, тайком подсчитывая свой пульс.

Спустя полчаса он снова подсчитал свой пульс, потом перевел потрясенный взгляд на некий предмет, который только что извлек пинцетом из располосованной подмышки Павла Васильевича, и совершенно нехирургическим голосом произнес:

– Господи боже, что это такое?!