Последствия
Шрифт:
– Я могу чем-то помочь?
– спрашивает она у Карса.
Усмехнувшись, пират швыряет ей моток клейкой ленты.
– Почему бы не заткнуть ту вонючую дыру, которую он именует ртом?
– Линара, я же всегда хорошо к тебе относился!
– протестует Боргин.
– Мы же любили друг друга. Не смей со мной так поступать! Я тебя накажу! Я накажу всю твою семью! Я перестану давать им ссуды и нашлю на них коллекторов, и...
Она заклеивает ему рот лентой, но на этом не останавливается, обматывая его голову раз, другой, третий. Похоже, ей это нравится.
– Мммф! Мммф!
– что означает: "Император вам всем головы оторвет".
Карс
– Скажи Лоботу, что придется действовать жестко.
– Если этого богача начать пытать, он наверняка выдаст код, - тихо говорит деваронка.
– Неплохое было бы развлечение.
– Она по-звериному скалится.
– Нет, - отвечает пират в сторону от коммуникатора.
– У нас особые инструкции. Никаких таких штучек. Все должно быть чисто. Альянс подобных методов не признает, и прочее бла-бла-бла.
– Он снова подносит ко рту запястье.
– Да слушаю я, слушаю. Скажи Лоботу, чтобы ждал с группой вторжения. И пошли сообщение Калриссиану: мол, мы почти закончили и он может перевести кредиты...
– Он внезапно замолкает.
– Нет, знаешь что? Скажи ему, что эту работу мы делаем бесплатно. За счет заведения. За ним и его приятелями из Новой Республики будет передо мной должок. Обязательно это подчеркни. И немалый.
Погань. Погань!
Джинтар снова приседает рядом с Боргином:
– Ты выбрал не ту сторону, Бор. Ты так и не понял, что Галактика - нечто большее, нежели один-единственный человек.
Бледно-голубое небо постепенно сменяется темнотой космоса, превращаясь в сплошную черноту. Для Рей космическая пустота обычно несет покой и умиротворение, давая минуты передышки и позволяя ощутить как собственную малость по сравнению с масштабами вселенной, так и могущество, благодаря которому ты что-то значишь в просторах космоса.
Но сейчас никакого умиротворения она не испытывает.
Ибо в черной бездне впереди свирепствует война - жестокая, без какого-либо изящества и спокойствия. С одной стороны - тройка звездных разрушителей, выпускающих залп за залпом в атакующую флотилию повстанцев из пяти кораблей. Каждый из них меньше разрушителя, но не менее силен. А между ними - похожий на стаю ночных птиц целый рой кораблей, обменивающихся огнем. Некоторые ярко вспыхивают и, вращаясь по спирали, уходят в сторону, словно запущенные веселящимися детьми фейерверки.
– Как у нас дела?
– спрашивает Слоун у Морны, кусая губы.
– Ползем понемногу, - отвечает пилот.
– Хоть бегом, хоть ползком - доставь нас домой!
Коммандера Агейт бьет дрожь.
Для нее в этом нет ничего необычного - ее всегда трясет в начале любого сражения. Отчасти виной тому потрепанные войной нервы, отчасти - мощная доза адреналина, которая пронизывает ее, словно ударившая в корабль молния. В течение многих лет она пыталась это скрывать, принимала лекарства, чтобы у нее не дрожали руки, старалась оставаться в одиночестве в первые мгновения боя. Она не могла позволить, чтобы кто-то увидел ее в гаком состоянии. Дрожь - признак слабости. Но в конце концов она поняла, что на самом деле это признак смелости. И не важно, что по этому поводу думают другие.
Так что сейчас она дрожит, ибо это вполне естественное состояние для воина, командующего солдатами.
Она постепенно успокаивается,
Внезапно на карте появляется новая яркая точка.
Агейт дотрагивается до нее, увеличивая изображение незваного гостя.
Яхта? Что она тут делает?
Имперцы? Или какой-то неудачливый барон с Акивы, вдруг решивший поспешно бежать... во время космического сражения? Яхту пилотирует либо идиот, либо гений. Агейт просит мичмана Таргаду - угрюмого клатуинца с высоким лбом и хмурой физиономией, бывшего раба, который громогласно заявил о верности Новой Республике, - отследить курс корабля.
– Яхта направляется к тому звездному разрушителю.
– отвечает мичман.
Значит - имперцы.
Сбить их?
Она колеблется, глядя на обстреливающие друг друга корабли и снующие среди звезд истребители. Всегда лучше не торопиться, а как следует подумать. Но промедление может оказаться роковым.
– Сосредоточить огонь на яхте?
– спрашивает Таргада, словно прочитав ее мысли.
– Нет, - резко отвечает она.
– Яхта повреждена. На ней могут находиться крайне ценные разведданные, и, уничтожив ее, мы можем потерять необходимую нам информацию.
– Она негромко ругается себе под нос. В идеальном мире они просто спикировали бы на яхту и захватили ее, но в условиях боя столь точный маневр невозможен.
– Лишим их вариантов для посадки. Сосредоточьте огонь на том звездном разрушителе. Если им негде будет скрыться, они станут легкой добычей.
На Теммина наседает краснощекий рябой незнакомец с бородавками на носу, одетый в кожаный пилотский комбинезон.
– Что происходит?
– спрашивает он. Свет то вспыхивает, то гаснет.
– Что случилось с моим кораблем, щенок?
– Отвали!
– отталкивает его Теммин.
– Выкладывай, что случилось, - рычит пилот.
– Что ты натворил? Ты кто, повстанец? Террорист? Сволочь!
Он кидается на Теммина. Юноша вскрикивает и выбрасывает вперед кулак. Из носа пилота разлетаются кровавые брызги, и тот со стоном падает на колени.
– Мой корабль. Мой корабль!
– скулит он.
Парень поспешно озирается вокруг, с трудом приспосабливаясь к мигающему свету. Пилот ползет к двери, но Теммин преграждает ему путь.
– За дверью каюты - смерть. Слышишь? Смерть!
– Откуда тебе знать? Мне нужно добраться до кабины. Я умею управлять этим кораблем. И больше никто! Я хороший пилот. Или... был когда-то.
– Значит, нам обоим нужно добраться до кабины. У тебя что, мозгов как у нерфа? Не понял, что сработали аварийные переборки? Знаешь этот корабль? Тогда скажи, как добраться... хоть куда-нибудь?
Пилот со стоном встает, хрустя суставами.
– Отодвинь... отодвинь ту койку. Под ней должен быть служебный люк. Но у меня нет инструментов, чтобы его открыть.
Ну почему ни у кого никогда ничего нет? Закатив глаза, Теммин снимает с пояса универсальный инструмент и начинает отодвигать койку. За ней действительно плоский люк на флансер-болтах. Придется повозиться. Теммин берется за дело.
Норра смотрит, как Пандион встает и медленно идет к Синджиру, на котором полностью сосредоточен его взгляд.