Шрифт:
Глава 1(1)
Макс Мах
Последыш IV
Непростые будни феодала
Глава 1 (1)
1. Двадцать девятое ноября 1983 года
Скорость, с которой происходили события, ошеломляла. Порой даже не верилось, что «все это наяву и взаправду». Но так все и обстояло: «однодневная война», когда графство Менгден схлестнулось с негласно поддерживаемой императором Союзной ратью, магическое истощение, едва не сведшее Бармина в могилу, и наконец «золотой дождь»[1], пролившийся над ним в качестве «компенсации за принесенные неудобства». Вслух этого никто, разумеется, не сказал, но все всё поняли правильно. Если до начала военных действий, Ингвар являлся для Общества всего лишь экзотическим благородным
И вот «новый поворот, и мотор ревет…»[6] Не успели прибыть в Гетеборг, а на Ингвара Менгдена вновь просыпались странные дары Фортуны. Приватный разговор с кронпринцем Карлом Августом Ваза привел к неожиданным решениям и ожидаемым подвижкам в «расписании на завтра». В краткосрочной перспективе, - то есть, в тех планах Бармина, которые, что называется «с сегодня на завтра», - предстояли коронация Карла Августа, дуэль с генералом-адмиралом князем Акселем Юль аф Верринге и, наконец, свадьба с кронпринцессой Ульрикой Катериной. И все это за четыре дня. Каково?! На самом деле, слов нет, так что, как говорится, без комментариев.
Ингвар, впрочем, и не комментировал, поскольку твердо знал, что все это выглядит вызывающе чрезмерно, поскольку слишком быстро, и всего этого для него слишком много. Такого стресса, такого калейдоскопа событий, каким представлялась нынешняя жизнь графа Менгдена, не случилось у Бармина за все семьдесят лет его прошлой жизни. Там разбросанные по десятилетиям значились всего лишь несколько событий «грандиозного масштаба», ни одно из которых, по совести говоря, никак не дотягивало до нынешних его драм. Свадьба. Две защиты диссертаций, эмиграция… И все, собственно. А здесь одних свадеб за осень сыграно уже столько, сколько ему и не снилось в его прошлой мирной жизни. А ведь за прошедшие месяцы он успел к тому же неоднократно повоевать, и титулы теперь носил такие, что только «Ой!» Но вот, что любопытно, покидая курительную комнату, где состоялся исторический разговор с наследником шведской короны, ни о чем подобном Игорь Викентиевич, - или лучше сказать, Ингвар Менгден, - не думал. Не до того было, ибо довлела над ним злоба сего дня.
Итак, пожелав членам семьи кронпринца трогательно-шведское go'natt[7], Ингвар и Мария вернулись в отведенные им гостевые апартаменты, заперлись на все замки и, включив выданную майором Злобиной шпионскую хрень, носившую скромное название прибора для защиты конфиденциальности, - про себя Бармин называл эту штуку попросту «глушилкой», - наскоро обсудили свои непосредственные действия в свете так резко изменившихся личных обстоятельств. Впрочем, быстро – не означает безболезненно.
Мария - девочка смелая, временами шебутная, но, когда доходит до дела, умеет собраться и действует хладнокровно, без обычных для ее возраста и пола душевных метаний. Война ее не испугала, но явно закалила, окончательно закрепив в характере княгини Полоцкой те черты, которые достались ей от природы или были сформированы правильным семейным воспитанием. Однако, какой бы она ни была на самом деле, какой бы ни хотела предстать в глазах окружающих и, прежде всего, в глазах своего «мужа и господина», она оставалась самой собой: молодой влюбленной женщиной.
– Ты нервничаешь, - констатировал Ингвар, взглянув ей в глаза.
– Да, немного, - не стала она отнекиваться.
– Скажешь, нет причины?
– Ты о датчанах? – на всякий случай уточнил Бармин.
– Нет, о папуасах!
– неожиданно огрызнулась Мария.
Бармин не сомневался, что дело не в том, что она не верит в его силу и удачу, Мария просто не может за него не беспокоиться.
– Миа, - сказал он тогда, пытаясь рационализировать проблему, - ты знала все эти подробности еще три дня назад. Мы это обсуждали.
– Да, но не дуэль! Ты не говорил, что собираешься с ним драться!
– Не дуэль, - поправил жену Бармин, - судебный поединок.
– Как дерьмо не назови, все равно воняет, - фыркнула в ответ Мария.
– А поединок, мой дорогой, он и в Африке дуэль. И ты, Ингер, об этом ничего нам не говорил.
– Экспромт, - пожал он плечами.
И в самом деле, чистой воды импровизация. Мгновенная идея. Эврика или еще что-нибудь в том же роде.
– У князя 18-й ранг!
– Откуда ты знаешь? – удивился Бармин.
– Не один ты справки наводишь, - отмахнулась Мария. – Восемнадцатый ранг, Инг, это очень много. И учти, он боевой маг. Всю жизнь служит на флоте! Что означает, воевал.
– Откуда такое неверие в мои силы?
– Откуда такая самоуверенность? – парировала Мария.
– Пару раз она тебя уже подвела.
Что ж, в ее словах было много правды. Гормоны или еще что, но молодое тело Ингвара Менгдена не раз и не два заставляло старика Бармина совершать немыслимые глупости. Возможно, и сейчас тоже «подначивает». Но менять решение не хотели, как ни странно, оба, - и молодой, и старый, - хотя и по совершенно разным причинам. Менгден – герой и адреналиновый наркоман, ему только бы шашкой помахать. Бармин же в меру осторожен, но зато хорошо видит перспективу. Если грохнуть генерала-адмирала Юля, да не просто прибить, - хотя и это было бы совсем неплохо, - а в ходе судебного поединка, дивидендов будет так много, что замыкаешься пересчитывать набежавшие проценты. Ослабить датчан и одновременно припугнуть, испортить им репутацию, подняв ее между делом себе, и, кроме всего прочего, создать благоприятную ситуацию для начала переговоров о мире. Дипломатия ведь, как известно, всегда более эффективна с позиции силы, чем наоборот. А про 18-й ранг Ингвар знал, разумеется, как знал и то, что, скорее всего, официальные данные датчанами не без умысла занижены. Это когда у тебя какой-нибудь сраный пятый-шестой ранг, можно приврать, что добрался хотя бы до седьмого. У сильных магов, тем более, у боевых магов все с точностью до наоборот. Занижают хитрованы свой ранг, как, впрочем, и сам Ингвар, истинную силу которого не знает никто, кроме, может быть, нескольких самых близких ему людей. Так что, на самом деле, у датчанина как бы даже не полный 21-й ранг. Очень сильный враг этот Юль, коварный и опытный, но и Бармин не лаптем щи хлебает. Он за последнее время, - в особенности, в ходе тренировок со своими девушками, не говоря уже о войне, будь она неладна, - серьезно «подкачал» свой стихийный потенциал и мог теперь многое, о чем внешние наблюдатели даже не догадывались.
– Я его сделаю и хватит об этом! – сказал он, подводя черту под так и не состоявшейся дискуссией.
Мария посмотрела ему прямо в глаза, - секунд двадцать смотрела, не отрываясь, - потом кивнула, окончательно принимая его решение, и больше к этой теме не возвращалась. Зато быстро включилась в обсуждение вытекающих из создавшейся ситуации шагов, но совещание долго не продлилось. Обсудили, приняли решение, и вперед. Княгиня Полоцкая сразу же уехала в русское посольство, чтобы переговорить тет-а-тет со своим отцом, который, на счастье, представляет сейчас в Гетеборге великорусского императора. А Бармин в это время быстро написал несколько строго конфиденциальных писем и, вызвав одного из своих доверенных курьеров, отправил его на ночь глядя на аэродром. По открытым каналам связи, то есть, по телефону или телеграфным ключом, он мог сообщить своим близким в Усть-Угле только самые общие сведения. Использование кодовых слов – отличный метод конспирации, но, увы, не предполагает детализации сообщений, а между тем, обстоятельства требовали передать домой четкие инструкции, касавшиеся, как самой скорой свадьбы, так и последующего довольно значительного прибавления в семействе Менгденов и резкого увеличения замкового штата. Поэтому первым делом Бармин написал письма Варваре и Ольге, оставшейся в замке за старшую, а также князю Глинскому и своему родичу барону фон Лагна. Курьер с этими письмами вылетит на конвертоплане сначала в Ниен, а затем в Усть-Углу, так что уже к утру адресаты Ингвара Менгдена получат от него всю необходимую информацию.
Отправив курьера, Бармин достал из переносного сейфа кодовую книгу и занялся составлением шифровок. Это заняло у него почти час времени, но зато потом он смог беспрепятственно прямо по телефону надиктовать Ие Злобиной подробные распоряжения, звучавшие, как бесконечно длинные последовательности пятизначных чисел. Конечно, все заинтересованные лица, то есть, те, кто гласно или негласно прослушивал его телефон, тут же узнали, что он послал шифровку, но это было наименьшее из зол, поскольку иди знай, что за сообщение, кому и зачем он отправил.
Бармин как раз успел с этими делами, когда из имперского посольства вернулась Мария. Было уже слегка за полночь, но выглядела княгиня просто замечательно: дивно хороша собой, по-спортивному бодра и энергична, как если бы, успела хорошенько и со вкусом отдохнуть и совершенно не нервничала по поводу предстоящей дуэли. Напротив, сейчас она просто полыхала, - разумеется, только наедине с супругом, - положительными эмоциями.
– Отец принял, как должное, - сообщила Мария, устраиваясь в кресле и принимая от Бармина бокал с красным франкским вином. – Завтра, не позже полудня прилетят Федор и Екатерина. Обещал так же добиться особого поздравления от императора и его супруги. Что у тебя?