Посмертные записки Пиквикского клуба
Шрифт:
– Мисс... как? – с великим изумлением спросила Мэри.
– Мисс Арабеллу Эллен, – повторил Сэм.
– Боже милостивый! – воскликнула Мэри, указывая на калитку сада, которую запер за собой угрюмый грум. – Вот он, этот дом! Она тут живет вот уже полтора месяца. Их старшая горничная, которая состоит также при леди, все мне рассказала однажды утром через решетку прачечной, когда в доме все еще спали.
– Как? В соседнем доме? – воскликнул Сэм.
– Да, в соседнем, – ответила Мэри.
Мистер Уэллер был так глубоко потрясен этим сообщением, что счел совершенно необходимым искать поддержки у своей прелестной собеседницы, и между ними произошел обмен маленькими
– Ну, если это возможно, – произнес, наконец, Сэм, – то на свете нет ничего невозможного, как сказал лорд-мэр, когда главный министр предложил выпить после обеда за здоровье хозяйки, в соседнем доме! Да ведь у меня есть к ней поручение, которое я целый день стараюсь передать.
– Ах! – сказала Мэри. – Сейчас вы не можете его передать, потому что она гуляет в саду только по вечерам, да и то очень недолго, а из дому никогда не выходит без старой леди.
Сэм несколько секунд размышлял, наконец придумал следующий план действий: он вернется в сумерки – как раз к тому времени, когда Арабелла неизменно совершает прогулку; Мэри впустит его в сад своего дома, а он постарается вскарабкаться на забор под нависшими ветвями большой груши, которая в достаточной мере скроет его; затем передаст поручение, и, если возможно, устроит свидание для мистера Уинкля на следующий вечер, в тот же час. Быстро набросав перед Мэри план действий, он помог ей в давно откладываемой работе – в выколачивании ковров.
Далеко не такое невинное занятие, каким оно кажется, – это выколачивание ковриков; быть может, самое выколачивание и не грозит большой бедой, но складывание – очень коварный процесс. Пока длится выколачивание и оба участника находятся на расстоянии, равном длине ковра, это самая невинная забава, какую только можно придумать; но когда начинается складывание и расстояние между ними уменьшается постепенно с половины его прежней длины до одной четверти, а затем до одной восьмой, а затем до одной шестнадцатой, а затем до одной тридцать второй, если ковер достаточно длинен, – забава становится опасной. Мы точно не знаем, сколько ковриков было сложено в данном случае, но смеем сказать, что, сколько бы их ни было, ровно столько раз Сэм поцеловал хорошенькую горничную.
Мистер Уэллер скромно закусывал в ближайшей таверне, пока не надвинулись сумерки, а затем вернулся в переулок. Как только Мэри впустила его в сад и он получил от этой леди различные предостережения, касающиеся целости его рук, ног и шеи, Сэм влез на грушу и стал ждать появления Арабеллы.
Ждать пришлось так долго, что он начал сомневаться, наступит ли вообще когда-нибудь это с тревогой ожидаемое событие, как вдруг послышались легкие шаги по песку, и немедленно вслед за этим он увидел Арабеллу, задумчиво идущую по саду. Едва она приблизилась к дереву, Сэм, дабы деликатно уведомить о своем присутствии, начал издавать чудовищные звуки, которые, пожалуй, были бы естественны для пожилой особы, страдающей с младенческих лет воспалением горла, крупом и коклюшем одновременно.
Молодая леди поспешно устремила взор к тому месту, откуда исходили ужасные звуки; а так как первая ее тревога отнюдь не улеглась, когда она увидела на дереве мужчину, весьма возможно, что она бы убежала и подняла на ноги весь дом, если бы страх, по счастью, не лишил ее способности двигаться и не заставил опуститься на садовую скамью, которая весьма кстати находилась поблизости.
– Она падает в обморок, – рассуждал сам с собой Сэм в большом замешательстве. – И почему только эти молодые создания устраивают обмороки как раз в тот момент, когда не следовало бы это делать! Послушайте, молодая девица, мисс костоправка, миссис Уинкль, не надо!
Оживило ли Арабеллу магическое имя мистера Уинкля, или прохладный, свежий воздух, или смутное воспоминание о голосе мистера Уэллера, значения не имеет. Она подняла голову и томно спросила:
– Кто вы и что вам нужно?
– Тише! – сказал Сэм, перемахнув на забор и съежившись, чтобы занимать как можно меньше места. – Это только я, мисс, только я.
– Так это слуга мистера Пиквика? – с живостью воскликнула Арабелла.
– Он самый, мисс, – ответил Сэм. – А мистер Уинкль, регулярно, извелся от отчаяния, мисс!
– Ах! – воскликнула Арабелла, подходя к забору.
– Вот именно ах, – подтвердил Сэм. – Прошлой ночью мы думали, что нам придется надеть на него смирительную рубашку; он бесновался целый день и говорит, что если не увидит вас до завтрашней ночи, с ним приключится что-нибудь очень неприятное или он раньше утопится.
– Ах, не может быть, мистер Уэллер! – воскликнула Арабелла, сжимая руки.
– Он так именно и говорит, мисс, – возразил Сэм. – Он человек своего слова, и, по моему мнению, он это сделает, мисс. Он все узнал о вас от костоправа в очках.
– От брата! – воскликнула Арабелла, смутно распознавая его в изображении Сэма.
– Я хорошенько не знаю, который из двух ваш брат, мисс, – отвечал Сэм.
– Тот, что погрязнее?
– Да, да, мистер Уэллер, – сказала Арабелла. – Продолжайте. Пожалуйста, поторопитесь.
– Так вот, мисс, он обо всем узнал от него, – сказал Сэм. – И, по мнению хозяина, если вы с ним не повидаетесь очень скоро, – костоправ, о котором мы говорили, всадит ему столько свинца в голову, что повредит развитию этого органа, даже если его положат потом в спирт.
– Ах, что мне делать! Как предотвратить эту ужасную ссору! – воскликнула Арабелла.
– Подозревают, что тут виной более ранняя привязанность, – вот в чем дело, – отвечал Сэм. – Вы бы лучше повидались с ним, мисс.
– Но как? Где? – вскричала Арабелла. – Я не смею уходить из дому одна. Мой брат такой недобрый, такой сумасброд! Я знаю, каким странным может показаться мой разговор с вами, мистер Уэллер, но, можете мне поверить, я очень, очень несчастна...
И бедная Арабелла заплакала так горько, что у Сэма проснулись рыцарские чувства.
– Может показаться очень странным, что вы со мной разговариваете об этих-вот делах, мисс, – сказал Сэм с большим жаром, – но я одно могу сказать: я не только готов, но с удовольствием сделаю что угодно, только бы все уладилось. И если для этого нужно вышвырнуть из окна любого из костоправов, я готов!
С этими словами Сэм Уэллер, подвергая себя неминуемой опасности слететь с забора, засучил рукава, чтобы продемонстрировать свою готовность немедленно приступить к делу.
Как ни лестно было такое проявление доброго чувства, Арабелла решительно не захотела (неведомо почему, как подумал Сэм) воспользоваться им. Сначала она настойчиво отказывалась подарить мистеру Уинклю свидание, которого Сэм так трогательно добивался; но в конце концов, боясь, как бы их беседу не прервало нежелательное появление третьего лица, она быстро дала ему понять, несколько раз выразив свою благодарность, что такая возможность не исключена и она, быть может, придет в сад завтра вечером, часом позже. Сэм прекрасно это понял, и Арабелла, подарив его одною из обворожительнейших своих улыбок, грациозно удалилась, оставив мистера Уэллера весьма восхищенным ее чарами, как телесными, так и духовными.