Посох. Тетралогия
Шрифт:
Скажете тоже!
В придачу ко всему во дворе кто-то истошно завопил, требуя, чтоб его немедленно проводили к господину Архимагу. У него-де свежие вести с фронтов. Архимаг решительно встал и, протянув руку, взял из воздуха древний ларец, в котором с незапамятных времен хранились Ключи от Кладовых Силы.
– Я иду! – сказал Архимаг Чаше Тьмы.
– Я жду тебя! – откликнулась она.
Соблазнительная… ослепительная… манящая…
– Я иду! – повторил Архимаг, сотворяя портал.
Кладовые Силы были огромным древним артефактом, но Орден Черных Башен не создавал их. Когда-то, в древние и почти уже незапамятные времена – без пары бутылок топталовки нипочем
А жажда Силы не дала ему задуматься и устрашиться.
Быть может, поэтому и не возник в голове Архи-,мага тот единственно правильный вопрос, который ему следовало задать себе самому: откуда Чаше так хорошо известно, что такое Кладовые Силы и как ими пользоваться?
Этот вопрос мог стать часовым на границе между разумом и безумием, но Архимаг не догадался кликнуть часового. Все его существо истошно стремилось к могуществу – и не оказалось никого, кто бы прикрыл ему спину.
Что ж – тот, кто возвеличивает рабов и уничтожает союзников, заслуживает подобной участи.
Архимаг достиг Кладовых – и могущество темной волной наполнило его тело. Он словно бы превратился в гигантскую губку, впитывающую окружающий мрак. Без остатка. Насухо.
Несуществующие пророчества иногда могущественнее настоящих. Чем меньше вероятность их бытия, тем несомненнее и безжалостнее они исполняются.
Архимаг верил в графоманские откровения Йоштре, верил, сражался с ними, тем самым наполняя их своей Силой. А пустота, наполненная Силой, – это уже не совсем пустота. И ни один маг не рискнет шутить такими вещами. Конечно, если он в своем уме… а вменяемых магов не так много. Поверив в идиотское пророчество, Архимаг обрушил первый камень той незримой лавины событий, что могла поглотить и его самого. За первым камнем последовали другие. Теперь же эта лавина проснулась, с грохотом поводя плечами. Любой вменяемый маг услышал бы этот грохот – но вменяемых архимагов не бывает. А на плечах этой незримой, но жуткой лавины сидела Судьба, безжалостно глядя на Архимага прекрасными глазами доброй феи. Впрочем, осушивший Кладовые Архимаг мог, наверное, поспорить с Судьбой. Кто знает, быть может, его могущества хватит, чтобы остановить лавину и посмеяться над доброй феей? Вот только ему не до этого. Он спешит дальше. Зов Чаши манит его за собой. Голос Чаши нашептывает ему в уши. Призрак Чаши стоит перед его внутренним взором, как самое сладостное видение. Тропа Чаши ложится под его ноги, наконец-то покорная, отдавшаяся своему господину. Сладостное золото власти манит неодолимо. Архимаг спешит туда, где мерцает сияющий Мрак, где стоит, венчая собой мироздание, вожделенная Чаша Тьмы.
Весь этот странный день Тенгере грызла беспричинная тревога. Он почему-то все время думал об Архимаге. О том, как тот хотел поглотить его, и о том, какие у него страшные глаза. Все это давно осталось в прошлом. Архимагу теперь до него не дотянуться. Архимаг там, в Ордене – а он здесь, в Джанхаре, и у него много друзей, готовых, если понадобится, встать с ним
И все же Тенгере продолжал думать об Архимаге. Не хотел, а думалось. Помимо воли, помимо желания. Он изо всех сил старался отвлечься от этого, но о чем бы он ни пытался подумать, его мысли упорно возвращались к Архимагу.
Он не мог сосредоточиться даже на уроке у Йоштре. Получив формальное позволение от Зикера, тот учил Тенгере и Богиню джанхарской белой магии. Обычно Тенгере все эти тонкости и премудрости давались куда легче, чем его жене, – Боги и вообще с трудом обучаются человеческой магии – но сегодня Тенгере словно бы подменили, заклятия буквально падали у него из рук. Йоштре, конечно, успевал их подхватывать, но косился на Тенгере все с большим удивлением. А Тенгере ничего не мог с собой поделать. Он думал об Архимаге, и душу его грызла тревога. Наконец он не выдержал.
– Мастер, мне нужно посмотреть в волшебный шар, – виновато проговорил он, прерывая Йоштре на середине фразы. – Мне очень нужно, – добавил он жалобно.
– Что-нибудь случилось? – зорко прищурился Йоштре.
– Еще не знаю, – покачал головой Тенгере, – но боюсь, что да.
Великий Магистр хлопнул в ладоши, и перед Тенгере возник мерцающий волшебный шар. Теперь-то Тенгере все в нем видит. Все, что захочет. Вот что захочет, то и…
Он увидел.
Линии реальности больше не походили на красочный набор струн. Они были тусклыми и ломкими. А одна линия… Тенгере не знал, не мог знать, что с ней такое, такого просто не бывает, не может бывать. Она торчала среди прочих линий, как выморочный бред, как если бы кто-то среди других струн натянул на арфу бревно. Вот только, в отличие от бревна, эта линия была живой, пульсирующей, страшной. Оскаленной язвой смотрела она из шара.
Тенгере услышал потрясенный вздох позади и обернулся. Йоштре Туйен, Великий Магистр, Глава Белого Ордена, Член Регентского Совета Джанхарской Короны, Глава Департамента Разведки смотрел на то, что так перепугало Тенгере.
«Он тоже испуган!» – с внезапным холодком понял Тенгере.
– Архимаг? – свистящим шепотом спросил Великий Магистр.
– Архимаг, – также тихо ответил Тенгере и коснулся видения руками.
Зикер учил его регулировать линии реальности такими вот осторожными касаниями пальцев. Только Тенгере обладает этим даром. Даром Касания. Вот так. Вот так. Потом так. И вот так. А эту – вот сюда. И порядок. Так, как говорил Учитель. Так, как уже тысячи раз делал. У него все получится. Всегда ведь получалось. И тогда, когда он еще не знал, что делает, и потом, когда Зикер смог наконец объяснить что к чему и даже научил его видеть.
Вот только сейчас, именно сейчас, ничего не выходило. Совсем ничего. Он даже коснуться не мог чудовищной линии. Она отбрасывала его пальцы. Манипуляции с прочими линиями также не принесли желаемых результатов. Линии были слабыми и тонкими. Они были почти бесплотными, и Тенгере казалось что они вот-вот растают. Чудовищная линия реальности, центром которой был Архимаг, словно бы поглощала собой все прочие. Они обвивались вокруг нее, втягивались в нее и пропадали. А дальше… дальше лежал мрак. Густая непроницаемая мгла, не позволявшая разглядеть, что происходит под ее покровами.