Посольская школа. Душа Сокола
Шрифт:
Я усмехнулась украдкой и выше подняла юбки, чтобы не мести подолом по земле. Родственная связь Малии с Гироном почему-то никого не смущала.
“Помогите, предки”, — попросила я.
Наконец шествие кончилось. Передо мной открылась вершина безымянного холма. Трибуны почти заполнились, на скамейки рассаживались последние припозднившиеся соклановцы. В загородку для подсудимых сначала зашёл Фредерико, а потом и его предполагаемая невеста. Почему так? Потому что потерять невинность до свадьбы — преступление для обоих. И наказание тоже, но Малия ждала его с трепетом и затаённым восторгом. Помолвочный браслет-змейку натянула прямо поверх рукава шерстяного платья, чтобы каждый его видел.
Шепотки стихли. Я скользнула взглядом по нестройным рядам соклановцев и тяжело вздохнула. Снова светящиеся во тьме белые украшения. Снова безликие чёрные плащи. Раньше зрелище казалось незабываемым. Словно звёзды мерцали в небе. А сейчас то ли повод слишком нервный, то ли традиционный ход совета приелся, но наряды казались театральными костюмами, а само заседание — глупым представлением, где каждому отведена роль. И только я забыла слова.
— Я приветствую всех зримых и незримых, — начал Кеннет Делири. — Пусть предки стоят рядом с нами, смотрят приветливо и с любовью, свидетельствуют всему, что будет происходить.
Со всех сторон донеслись тихие молитвы, и глава продолжил вступительную речь.
— Мы собрались здесь, чтобы решить судьбу Малии, дочери Налка и Роны, внучки Араса, Тары, Минаса и Энны. Она просит защитить её честь и призвать к ответу того, кто грубо нарушил священные правила. Взял деву на ложе до того, как назвал своей женой. Я вызываю на суд лина Фредерико Гвидичи, известного в клане как Сокол. Приёмного сына Магнуса.
Настоящее имя лучшего убийцы клана и главы охраны вызвало бурю эмоций. Даже сдержанные, вечно усталые старики вытянули в его сторону шеи. Фредерико стоял, опутанный чёрно-белыми нитями ненависти и страха. К ним постепенно примешивались любопытство, азарт, предвкушение. А ведь Кеннет Делири половины правды о нём не открыл. Приберёг на потом. Лишь избранные знали, что в клане впервые за сотни лет появился посвящённый. Маг с чёрным уровнем.
“Мой жених”, — с любовью прошептала я.
— Малия работала служанкой на кухне посольской школы, — излагал суть дела глава клана. — Там же командовал отрядом охраны Сокол. По словам девушки, он оказывал ей знаки внимания, а в одну из ночей пригласил в свою спальню и соблазнил.
Сочувствия к моей бывшей посудомойке в клане было немного. О репутации первого бабника Фитоллии не знал только ленивый, но суд есть суд.
“Если такой умный, ловкий и тебе плевать на законы клана — не попадайся”.
— Я таких историй в месяц по три штуки слышу, — проворчал старейшина Кларс. — И что с того? Дочь Налка была невинной?
— Да, — со скамейки каменной трибуны встал Этан, чтобы свидетельствовать. — Я провел ритуал над простынёй с кровати Сокола. Кровь настоящая и принадлежит Малии.
Гул рассерженных голосов стал громче. “На суде запахло доказательствами”, как однажды пошутил законник лины Хельды.
— Пусть женится! — выкрикнул кто-то из толпы.
— Да, пусть играют свадьбу! Так положено.
— Ваше слово, лин Фредерико, — холодно сказал Кеннет.
Подсудимого под конвоем повели ко второй трибуне. Строго напротив той, где стоял глава клана. Ричи не чувствовал почти ничего. Будто смирился с тем, что ему вынесут приговор. Заставят жениться на хитрой обманщице. Но вот он посмотрел на трибуны, и соклановцы замерли.
— Я не был у Малии первым мужчиной. Я невиновен.
Грянул хохот пополам с руганью. Облако чужой ненависти стало настолько плотным, что я не понимала, как жених его выдерживает. Как не задыхается от чёрного перца?
— Не рассказывай нам сказки, Сокол, — громко потребовал старейшина Салар. — Женщины не становятся снова дественницами по щелчку пальцев. Нельзя второй раз пролить кровь.
“Можно! — хотела крикнуть я. — Проклятая посудомойка пошла к ведьме и сделала операцию!”
Но пришлось промолчать. Шила не помнила о ней, уже не приходила в себя после пыток. Казнь ведьмы состоится в полдень. На главной площади Фитоллии поставили такой же столб, на каком заживо сгорела Ведана. А без доказательств мой рассказ суд примет за пустые слова. Одиннадцать стариков снова рассмеются. Магнус промолчит, он знает правду, но помочь своему сыну едва ли сможет.
— Я уверен в своих словах, — спокойно ответил Фредерико. — И знаю, что Малия лжёт.
— Предлагаешь пытать её? — сощурился старейшина Кларс. — Как какую-то ведьму? Она дочь и внучка уважаемых в клане людей. Свою уверенность без доказательств можешь засунуть себе поглубже… В душу. Я прав, Салар?
— Я думаю, мы ещё успеем выспаться в такую рань, — второй старейшина обвёл взглядом светлеющий горизонт. — Дело кристально ясное, давайте голосовать.
— Подождите, — остановил их Магнус. — Глава клана ещё не призывал нас поднимать руки. При всём уважении к вашему возрасту и любви поспать, допрос обвиняемых не закончен. Малия, тебе есть, что сказать?
На этот раз зароптали и завозмущались в основном женщины. Сколько я не присутствовала на судах чести, девушек никогда не вызывали на трибуну. Берегли их чувства. Считали кощунством заставлять рассказывать о первой ночи с мужчиной. Особенно, если их взяли насильно. Но Магнус испытующе смотрел на посудомойку, и Кеннет Делири был на нашей стороне.
— Твоё слово, Малия, — он жестом указал на трибуну.
Моя соперница чуть не лишилась чувств. Хотела картинно упасть в обморок, но воины-охранники подхватили её под руки и повели к трибуне. Фредерико молча уступил место.
— До того, как прозвучат твои признания, — Кеннет поднял палец, — я хочу напомнить, что ложь на суде карается двадцатью плетьми у позорного столба. Ты готова подтвердить обвинения?
Малия приложила ко лбу руку с помолвочным браслетом и прикрыла глаза. Побледнеть никак не получалось. Я видела облако нетерпения и злости вокруг неё. Вожделенная свадьба продолжала откладываться. Её, несчастную жертву, изводили формальностями. Требовали повторять то, что и так понятно.
— Разве моей крови на простыне недостаточно, лин Делири? Я честная девушка, я была невинна.