Постарайся простить
Шрифт:
Он посмел целовать ее!
Щеки Алессии зарделись.
– Принцесса?
Алессия моргнула. Шофер стоял у открытой дверцы автомобиля, готовый помочь ей выйти.
Она сделала глубокий вдох.
– Да, Гильермо. Спасибо.
Мужчина склонил голову – жест, который она ненавидела, но сейчас было не время делать замечание.
Алессия поспешно выскочила из машины, за ней не спеша выбрался Ник.
– Через два часа мы поедем обратно, – сообщила принцесса шоферу, который – черт его побери! – снова поклонился. – Не делай этого, – раздраженно
– Не развеселило, – лениво протянул Ник. – Озадачило. Ведь этот человек относится к вам именно так, как вы хотите. А вы на него за это сердитесь.
– Я не просила его кланяться!
– А вам и не надо. Каждым своим вздохом, каждым жестом вы даете понять, что вы особа королевских кровей.
Алессия почувствовала, что краснеет.
– Вы же ничего обо мне не знаете, синьор Орсини. И тем не менее позволяете себе судить.
Усмешка сошла с губ Ника.
– Уж кто бы говорил! Если вам непонятен смысл этой фразы, буду счастлив объяснить по-итальянски.
Этот мужчина наглец! Алессия с трудом заставила себя промолчать и решительно прошла через высокие позолоченные ворота.
– Вот это да! Великолепное сооружение! Какой из Медичи построил его?
Алессия непроизвольно остановилась и обернулась. Ник стоял подняв голову и зачарованно рассматривал фасад дворца.
– Прошу прощения?
– Я знаю, что это дворец Медичи. Но какого из них? Джованни? Козимо? Лоренцо? Наверняка Лоренцо. Да, остальные были благотворителями этого города, но душа художника была только у Лоренцо. Я прав?
Ник перевел взгляд на лицо принцессы и увидел на нем потрясение.
– Чему вы так удивлены? – спросил он холодным тоном, совсем не похожим на тот, которым только что говорил о великолепии палаццо.
– Да так… ничему. Вы правы – дворец построил Лоренцо. Но наш предок – Козимо.
Неужели она произнесла это? Получилось что-то вроде хвастовства, и по выражению лица синьора Орсини было видно, что именно так он и расценил ее слова.
Золотая клетка лифта, установленная еще в середине четырнадцатого века, вознесла их на третий этаж.
– После вас, – любезно произнес Ник, пропуская ее вперед в комнату переговоров.
Пятеро мужчин, сидевших за столом, поднялись при их появлении. Поверенный ее отца. Бухгалтер. Управляющий винодельней. Специалист по виноградарству. И виноторговец.
Алессия наблюдала, как Ник по очереди пожал всем руки. Она села, откинулась на спинку стула и приготовилась насладиться триумфом. Разве бандит может разбираться в законах, финансах и виноделии?
Пять минут спустя она поняла, как сильно ошиблась.
Поверенный принца восторженно произнес:
– Рад встрече с человеком, который в прошлом году в Венеции выиграл дело «Пальмири против Шотта».
Финансист покраснел от удовольствия, когда Ник в ответ любезно сказал, что он в свою очередь рад познакомиться со специалистом, написавшим столь великолепную статью в международном
Что касается винограда и вина, то здесь Ник даже не стал прикидываться, что владеет вопросом.
– Я знаю только, что очень люблю хорошее вино, – произнес он под общий одобрительный смех. Даже виноградарь с виноторговцем улыбнулись, хотя слыли самыми отъявленными снобами там, где дело касалось вина.
Наконец Ник обвел глазами комнату, надолго задерживая взгляд на картинах.
– Потрясающе! – сказал Ник и добавил, что сам он был счастлив приобрести картину Донателло на аукционе Сотби несколько месяцев назад.
К тому моменту, когда мужчины перешли к обсуждению деловых вопросов, люди ее отца буквально «ели с рук» Орсини.
Но ничего, как только вопрос коснется денег, Орсини-джентльмен уступит место Орсини-мафиози…
Нет, она несправедлива. Николо Орсини, сидевший напротив нее, был самым красивым, утонченным и самым умным из всех присутствующих мужчин. Он прекрасно разбирался в финансовых вопросах. С бесстрастным лицом Ник выслушивал пространные ответы бухгалтера и поверенного на задаваемые им вопросы. Почему успешный до недавнего времени Винный дом пришел в упадок? Что нужно для того, чтобы вернуть былой успех?
Через полчаса синьор Орсини поднял руку и властно сказал:
– Достаточно. – Все, что он услышал, было фикцией. – Если я решу вложить деньги в это дело, то только тогда, когда услышу разумные доводы для этого.
– Но насколько мы поняли, – поверенный принца бросил беспомощный взгляд на бухгалтера, – деньги в Винный дом Антонини собирался вложить ваш отец.
– Нет. Инвестировать я буду свои средства. Но пока ничто из того, что я услышал и увидел, не заставило меня захотеть расстаться с десятью миллионами евро.
– Десять мил…
– Именно так. Десять миллионов. – Ник обвел взглядом мужчин и остановил его на Алессии. – Условия займа тоже изменились. Я хочу владеть пятьюдесятью одним процентом акций.
– Нет, – быстро ответила Алессия. – Мы не продадим вам наш Винный дом.
– Он принадлежит вашему отцу, и он поступит так, как я говорю, либо не будет никакого займа. – Ник повернул голову к поверенному. – Эти документы должны изучить мои люди. Что же касается земли и виноградников… – Он перевел взгляд на главного специалиста по виноградарству. – Их можно спасти, если вложить в это дело деньги, или их уже не восстановить?
– Почти наверняка их можно спасти, – с воодушевлением ответил тот, остальные дружно закивали.
– Вот и отлично. – Ник поднялся на ноги, жестом показав всем, что они могут не вставать. – В таком случае, господа, я жду от вас юридические и финансовые материалы. Перешлите их факсом в мой нью-йоркский офис к концу недели.
Алессия фыркнула.
– Вы хотели что-то сказать, принцесса?
– Только повторить то, что уже сказала. Отец не согласится передать вам контрольный пакет акций, поскольку Винный дом – это семейное предприятие вот уже несколько веков.