Постарайся простить
Шрифт:
Что это? На подъездной дороге показалась машина. В такой час? Такси? А кто еще, если не таксист, мог так неистово жать на клаксон?
Такси!!!
Ник выругался и бросился вниз, к вилле.
Дверь распахнулась в тот самый миг, когда Ник протянул руку, чтобы открыть ее. На пороге стояла принцесса с сумкой в руке.
Она уезжала. Оставляла его! Да как она посмела?! Как решилась уехать, не спросив, готов ли он отпустить ее?
Ник стоял на пороге – кулаки сжаты, глаза пылают гневом.
– Куда
Алессия прищурилась, одарив его тем самым взглядом, каким принцесса смотрит на вассала и каким она уже смотрела на него сто лет назад, в аэропорту.
– Синьор Орсини, уйдите с дороги, пожалуйста!
Таксист снова нажал на клаксон. Ник бросил на него яростный взгляд и снова повернулся к принцессе.
– Ты никуда не едешь! – рявкнул он.
Она рассмеялась и начала спускаться по ступенькам. Ник схватил Алессию за руку и рывком притянул к себе.
– Предупреждаю тебя, принцесса! Больше ни шагу!
– Кто вы такой, чтобы мне приказывать?
Ник поцеловал ее, глубоко, страстно, заставив запрокинуть голову. Свободной рукой Алессия попыталась оттолкнуть его, но он поймал ее руку, завел за спину и продолжал целовать, пока она не застонала и не разжала губы, впуская его язык. И тогда Ник отпустил ее.
Алессия стояла неподвижно, пока Ник спускался вниз и расплачивался с таксистом. Когда машина с ревом сорвалась с места, он еще несколько секунд постоял, а затем вернулся к ней.
– И куда, позволь тебя спросить, ты собиралась ехать? – сурово спросил Ник.
– Это не твое…
– Ты говоришь, что ждешь от меня ребенка, а потом бросаешься наутек…
– Я просто решила уехать.
Ник скрестил руки на груди.
– Спрашиваю еще раз: куда ты собралась?
Действительно, куда?
– Подальше отсюда.
– Тебе бы следовало поступать разумно, а не удирать.
– Ты не имеешь права…
Ник снова схватил ее за плечи.
– У меня есть все права! Куда ты собралась? Что хотела сделать? Черт возьми, ты носишь моего ребенка!
– Ты уверен? – Голос Алессии был полон горечи.
Что ж, он заслужил это.
– Просто ответь, Алессия, что ты собираешься делать?
Их глаза встретились, и Ник почувствовал, что его злость испаряется.
– Послушай, для меня это тоже непростая ситуация. Поговори со мной. Скажи, о чем думаешь, что хочешь.
Алессия продолжала молча смотреть на Ника, а потом, словно прекратив внутреннюю борьбу, упала в его объятия.
– Я не знаю. – Она подняла глаза. – Неужели ты думаешь, что за час можно было принять какое-то решение. Моя жизнь изменилась, Николо. И что бы я ни решила, по-прежнему уже никогда не будет.
Именно об этом он думал там, на вершине холма.
Для него, как и для нее, все изменилось навсегда.
– Иди
Она немного посопротивлялась, но вскоре сдалась.
– Ты права, – снова заговорил он, поглаживая принцессу по волосам. – Наша жизнь уже никогда не будет прежней. И мы вдвоем должны принять решение, принцесса. Может быть, самое важное решение в жизни каждого из нас.
Алессия закрыла глаза. Прикосновения Николо были такими успокаивающими. Ей хотелось обнять его за шею, прильнуть к нему, чтобы напитаться его силой и уверенностью.
Но она не сделала этого. Не могла. Сейчас был момент здравых, рациональных решений, а не пустых мечтаний.
И все же Алессия была рада, что не ошиблась в Николо. Он действительно был хорошим человеком. Добрым, справедливым. И то, что Ник не позволил ей уехать, и то, что говорит сейчас о том, что им предстоит принять решение, судьбоносное для них обоих, и то, что он вот так успокаивающе обнимает и поглаживает ее, свидетельствует об этом.
Но все это никак не меняло того факта, что прежним их отношениям наступил конец.
– Алессия, давай войдем в дом. Сядем, выпьем кофе и поговорим. Мы со всем справимся, вот увидишь.
Она позволила взять себя за руку, ввести в дом, вывести на террасу, в теплую тосканскую ночь. Алессия вспомнила, как несколько недель назад вот таким же вечером, сидя на террасе с отцом, она впервые услышала фамилию Орсини. Разве могла она представить себе тогда, что Николо Орсини станет ее любовником? Что в ней зародится его ребенок?
Николо усадил ее на диванчик и сел рядом. Взяв ее руки в свои, он повернулся так, чтобы видеть лицо Алессии.
– Итак, – мягко произнес он.
Алессия не сдержала слабой улыбки.
– Итак, – повторила она.
Николо отпустил одну ее руку, но только затем, чтобы заправить за ухо мешавшую ей прядь волос.
– Скажи мне, что ты думаешь? Как бы хотела поступить?
– Есть государственные больницы, есть частные клиники, – со вздохом сказала Алессия. – В Италии аборты разрешены.
– Но?…
– Но это не лучший выбор. Для меня, во всяком случае.
– Ты хочешь ребенка?
Она кивнула.
– Тогда в чем проблема?
Алессия закусила нижнюю губу. Имеет ли она право приводить ребенка в такую жизнь, какую вела она? Растить его без отца?
Или лучше всего будет отдать его на усыновление?
Существовало множество пар, мечтающих о ребенке. Но разве она могла отдать своего малыша, чтобы думать о нем каждый миг до конца жизни? Счастлив ли он? Здоров ли? Алессия поймала себя на том, что думает об этом малыше в мужском роде, как о сыне – мальчике с чертами Николо, с такими же темными волосами и красивыми глазами.