Постфактум
Шрифт:
– Мой дядя прятал еду и ел втайне от всех, – спешно продолжила Ясмина, сомнение на лицах её спутников говорило само за себя. – Точнее, он думал, что мы об этом не знаем. Я проследила за ним, а потом рассказала братьям. Мы иногда брали кое-что из его тайника. Он, конечно же, замечал пропажи и грешил всё на пронырливых грызунов, за что люто их ненавидел. Мы могли бы поесть, пилигримы вряд ли отыскали его схрон.
– Я помогу тебе, сударыня! Хоронить усопших – это святой долг родственников, – живо откликнулся Годогост. – Ты укрыла нас в своём убежище, а гмуры не забывают добрых дел! Да и отобедать бы не мешало.
– Да, мы поможем, – согласился
– Как знаешь, отрок, – пожал плечами Годогост, вновь усаживаясь в тень шелестящей зелено-синей листвой березы. – Если ты владеешь искусством скрытого наблюдения, то карты в руки.
– Ты уверен? – в голосе Ясмины звучали нотки беспокойства. – Если я ошибаюсь, и они поймают тебя…
– Всё, всё, хватит, – мягко остановил Илья девушку. – Я знаю, что делаю. Оставайтесь на месте.
До развалин, где жила Ясмина, была не одна сотня метров и, конечно же, это стало преградой для Ильи: он не «чувствовал» на таком расстоянии. Когда пилигримы убивали людей, его охватил ужас. Однако чувство страха принадлежало только ему и Ясмине, находившейся поблизости. Мысли умирающих людей, как и их убийц, он не слышал. А иначе смерч из эмоций непременно бы захлестнул его, свернул набекрень мозги. Парень боялся представить последствия, окажись он рядом с эпицентром событий.
Теперь он шёл вперёд без опаски, все страшное уже произошло в этих разрушенных стенах. Остановившись на краю рощи, полностью укрывшись в пышных кронах молодняка, Илья прислушался. Нет, уши в данный момент ему не были нужны, впрочем, как и глаза. Его интересовало другое: неосязаемое, неуловимое для обычного человека. С минуту он стоял, закрыв глаза. Десяток человек – а кочевников было никак не меньше – просто не могли не «отсвечивать». Такие твари излучали тонны мерзких эмоций, и пропустить их Илья не мог. Всё ясно, пилигримы ушли.
– Всё чисто, – выбравшись на поляну, объявил парень, прерывая неспешный разговор своих спутников. – Ты была права, Ясмина.
– Похвально, – смерив Илью одобрительным взглядом, произнёс Годогост. – Похвально, отрок, ты не так-то прост. Откроешь секрет, как средь бела дня смог обследовать оккупируемую врагом территорию?
– Ты владеешь магией. А у меня что-то вроде дара. Я чувствую эмоции людей, сопереживаю, воспринимаю на расстоянии, ну, конечно, если оно не слишком большое…
– Так ты что, читаешь мои… наши мысли?! – встрепенулась, как испуганная птица, Ясмина.
– Нет. Мысли нет, только эмоции, – терпеливо повторил Илья. – Не путай.
– Интересно, – задумчиво произнёс Годогост, голубые глаза его буквально пробуравили парня насквозь. – Нет, магических способностей у тебя точно нет. А может быть, я их просто не чувствую. Ваш мир – дурное место, и оно очень плохо влияет на меня.
Захламленный двор, где Илья и повстречал своих спутников, почти не изменился. Но даже маленькое его преображение оказалось незабываемым зрелищем. Всё дело было в потухшем кострище, посреди которого располагался импровизированный вертел из двух железяк, воткнутых в землю, и обрубка согнутой арматуры. Всё бы ничего, только вот мясо, нанизанное на ржавую рифленую сталь, было человеческим. Зажаренные до черноты куски остались недоеденными и сгорели, остатки же разделенного тела лежали рядом. Самые мягкие части тщательно срезаны с костей. Остальное, очевидно, не шло в пищу пилигримов.
– Это Рустэм. Парень жил с отцом в соседнем подвале, – дрожащим голосом проговорила
Пустой желудок откликнулся жестокими спазмами, но опорожниться так и не смог. Девушка глубоко вздохнула, вытирая рот ладонью, и промолвила, морщась от болевых ощущений:
– Пойдёмте в подвал, я хочу найти тётю.
По пути они наткнулись ещё на три трупа диггеров – их расстреляли посреди мусорной кучи. Менее аппетитные, по мнению каннибалов-кочевников, их тела остались нетронутыми.
За ржавыми дверями царили мрак и затхлость. Близнецы Азат и Азиз лежали недалеко от входа, головы их были размозжены мощными выстрелами. Ясмина лишь на несколько мгновений задержала на них испуганный взгляд. Нагромождения старой мебели мешали свободно двигаться вперед. Пилигримы постарались: место, где быт был устроен абы как, стало поистине непроходимым.
– Тётя! – всхлипнула Ясмина, бросаясь вперёд. – Бедная моя тётя!
Изможденное долгой болезнью тело женщины лежало на сколоченной из досок кровати. Чёрная мумия. Именно эта ассоциация пришла на ум Илье. В груди Ирады торчал вогнанный по самую рукоять кухонный нож. Сам хозяин жилища, Аббас, находился невдалеке. Испещренный страшными разрезами труп лежал на кухонном столе. Его пытали, вне всякого сомнения, от этого он и скончался. Что же нужно было пилигримам? И что так тщательно скрывал диггер? Запасы провизии? Это вряд ли. Она, судя по тому, что видел Илья во дворе, не особо и нужна людоедам. Возможно, сами издевательства служили потехой для сумасшедших кочевников и не несли в себе ничего конкретного.
Ясмина рыдала на груди тёти, причитала и проклинала пилигримов. Мужчины стояли в стороне. Глупо вмешиваться и пытаться успокоить девушку, пускай выплачется как следует.
Если Годогост сохранял полное спокойствие и только периодически тяжело вздыхал и хмурил густые брови, то Илье опять досталось. Страдания терзали его рвущуюся на части душу. В какой-то миг боль от потери родного человека заполнила собой всё. Илья только что сам не склонился над убитой Ирадой и не заревел навзрыд. Однако собственное сознание взяло верх. Парень даже немного удивился тому, как быстро смог блокировать поток чужих эмоций.
– Что с тобой, отрок? Вид у тебя болезненный, – тихо поинтересовался Годогост.
– Всё в порядке, Годогост, сейчас всё в порядке.
Местом погребения выбрали заросший белыми цветами пустырь, расположенный сразу за развалинами. Илья с Годогостом принесли Ираду на руках, по просьбе Ясмины, предварительно завернув ту в выцветший старый плед. Сама девушка прихватила лопату, кирку и небольшой бумажный свёрток, найденный в тайнике дяди. Земля оказалась податливой, и могилу выкопали без особых усилий, после чего тело аккуратно погрузили в яму и стали молча закапывать. Ясмина также безмолвствовала, да и слёзы больше не текли по её смазливому смуглому личику. Она бросила горсть земли на труп любимой тёти, заменившей ей мать, и отсела в сторонку.
– Пусть боги укажут и осветят ей дальнейший путь, – без эмоций произнёс Годогост, смотря на холм из сырой земли, на который Илья водружал древнюю швейную машинку.
Уходя из мрачного подвала, Ясмина попросила забрать этот антиквариат. У диггеров так принято – класть на могилу любимые при жизни вещи покойного. Илье пришлось возвращаться и снова наблюдать кошмарную картину расправы. Ему вообще сегодня не везло: сначала эмоции девушки едва не свели его с ума, потом нож, который… да, именно ему пришлось выдернуть его из груди Ирады, а теперь вот…