Посторонние
Шрифт:
Я учился. Учился жить без нее, учился радоваться. «Ведь она же счастлива! Пусть не со мной. С другим. Но счастлива! Разве не это важнее всего? Важнее меня и моих бестолковых страданий.
Любит ли он её? Хорошо ли он заботится о ней? Целует по утрам? Обнимает перед сном, как это делал я? Накрывает пледом её продрогшее тело, когда она, отложив в сторону любимую книгу, засыпает на диване. Называет нежно...
Способен ли кто-нибудь другой любить её сильнее?».
Глава 31. Нина
Он
Как фарфоровую куклу, приподнимает меня за поясницу, укладывает на подушки:
— Полежишь? Я в ванну.
— Да, — улыбаюсь я, — он целует меня в губы и уходит.
Этот ритуал, который прежде был просто сексом, а теперь называется зачатием, мы повторяем регулярно. Сегодня особенно благополучный день, и шансы забеременеть высоки. По крайней мере, так считает мой женский календарь.
Я лежу, глядя в потолок, чувствуя, как его семя просачивается внутрь, впитывается и бурлит. В какой-то момент я буквально вижу, как хвостатые собратья наперегонки спешат к заветной цели. Еще немного и они положат начало новой жизни. Кто это будет – мальчик, или девочка?
Влажная испарина покрывает лоб... Сердце гулко стучит в висках! Я перевожу дух, ощупываю влажную от любви промежность... Поздно! Встаю, стараясь не запачкать свежие простыни, открываю ящик прикроватной тумбы. Там, вдали от посторонних глаз, лежит заветная таблетка. «Экстренная контрацепция» - повествуют мелкие буквы.
Я не пью гормональные. Говорят, что от них толстеют. Хотя, эта дрянь не лучше! Может быть, когда-нибудь мне хватит духу сказать ему… Но как? Как сказать любимому мужчине о том, что не хочешь детей? И, самое главное - ты не хочешь их в принципе, или ты не хочешь их… от него?
До тех пор, пока не сумею ответить на этот вопрос самой себе, я стану пить таблетки всякий раз, когда он будет в меня кончать.
Глава 32. Артём
В последнее время мы с Анькой живем как соседи. Молчаливые, хмурые соседи. Которых мало что связывает. Она готовит ужин. Просто по инерции. А я ем, просто потому, что так надо! Я и сам с ужасом жду, когда сын окончит школу и уедет. И мы останемся один на один со своей… нелюбовью.
— Тём, — говорит Анька и присаживается напротив. Её голос звучит непривычно тепло. Я устало поднимаю глаза от тарелки:
— Очень вкусно, спасибо!
Аня кивает. Но, стоит мне подняться, как она хватает меня за руку, уговаривая остаться.
— Сядь! Мне нужно поговорить с тобой!
Звучит скорее как просьба. «Ну что опять?», — думаю я, возвращаясь на место.
— Артём, я много думала, — говорит Анька, изучая свой маникюр, — это очень непросто, но, я думаю, необходимо.
Я вижу,
— Нам нужно развестись! — выдыхает она.
Теперь мой черед удивляться!
— Что? Как… С чего вдруг? — захлебываясь словами, вопрошаю я.
Анька смахивает слезинку со щеки, поднимает на меня глаза. Её красивое лицо выражает смирение. Во взгляде нет ни злобы, ни обиды. Просто смирение. Гордое, благородное! И сейчас, в этой женщине я вижу ту самую девчонку, самоотверженно идущую вперед, наперекор здравому смыслу, запретам и собственным заветным мечтам.
— Нужно сделать это сейчас! — произносит она виновато, — Пока мы не возненавидели друг друга окончательно.
...Какая-то безмолвная печаль касается голых ступней, взбирается вверх по венам, заполняет легкие, грозясь вырваться наружу. Хочется плакать! Хочется, как тогда, обнять её, уткнуться в макушку, зная, что все правильно. Что всё еще может быть хорошо!
— Прости меня за то, что не сумел…
«Не сумел полюбить тебя», — едва не вырывается у меня.
— За то, что не сумел сделать тебя счастливой.
Анька поднимает на меня глаза, удивленные, живые:
— Ты что! Артём, это не так!
Она почти шепчет, но в её тихом голосе эмоций больше, чем в самом громком крике.
— Я была счастлива с тобой, очень! И знаешь, я бы ни на что не променяла наше время. Если бы можно было назад, в прошлое. Я бы поступила также!
Она кладет руку на стол, и я накрываю её своей ладонью. Нужно что-то сказать, но я не могу найти подходящих слов…
— Знаешь, — произносит она, глядя перед собой, — а я все еще тебя люблю! Просто не могу представить себя с другим мужчиной.
— Я тоже не могу, — отвечаю я, и это истинная правда.
— А придется! — улыбается Анька. Она вытирает слезы, высвобождает свою ладонь.
— У тебя кто-то есть? — спрашиваю я.
Моя запоздалая ревность её смешит:
— Пока еще нет! Но это дело времени. Ведь я у тебя еще ничего?
«Ты у меня», — отзывается эхом. Она встает, снимает фартук. Моя жена, моя Анька… Неужели и её тоже придется отдать? Глупый, жадный ребёнок внутри меня, пробудившись от долгого сна, принимается капризно протестовать. Я сглатываю, заставляя себя промолчать.
Я не скажу ей! Не стану запрещать. Она права. Так надо.
Глава 33. Нина
Еще в Таиланде я вновь увлеклась фотографией. И с тех пор не выпускаю из рук подаренный Юркой фотоаппарат. Среди его многочисленных знакомых нашелся искусствовед. И мне позволили выставить свои работы в галерее современного искусства. Удивительно, но выставка имела успех! Мне даже поступили предложения. Наконец-то удалось монетизировать свое хобби.
— Ничего не понимаю в этом, но все очень красиво! — восклицает Анька. Мы стоим в центре выставочного зала, где вокруг красуются в полный рост мои, подумать только… Мои фотографии!