Посторонним вход воспрещен

Головачев Василий Васильевич

Идея постричься возникла у Всеволода Шапиро во время встречи со студентами. Двое из них прибыли на рандеву с профессором абсолютно безволосыми, с татуировкой на головах, и у Шапиро при взгляде на них вдруг родилось желание сделать себе классную молодёжную причёску. Очень уж хотелось понравиться одной юной даме, с которой он начал встречаться недавно.

Идея понравилась. Шапиро после встречи со студентами повертелся перед зеркалом в кабинете, подёргал себя за седые космы и решил после обеда заглянуть в ближайшую парикмахерскую.

Минск начала двадцать четвёртого века

являлся не только столицей удельного княжества Беларусь в составе России, но и крупнейшим научным и культурным центром Евразии. Одних только высших учебных заведений в нём насчитывалось более двухсот. Кроме того, в Минске располагались всемирно известные научные центры и лаборатории, попасть в которые считали за честь многие знаменитые учёные.

Всеволод Шапиро работал в МФТИ – Минском физико-техническом институте, известном тем, что в его стенах родилась известная Теория Великого Объединения, давшем миру таких известнейших исследователей, как Василёв, Глоцер, Фома Верующий и Фердинанд Херциг. Последний, правда, проработал в МФТИ всего два года и ушёл в Европейский ЦЕРН, однако его помнили, и вместе с двумя десятками бронзовых барельефов на Аллее Славы института красовался и его барельеф.

Шапиро не был столь знаменит, но всё же занимал должность начальника физической лаборатории высоких энергий по праву. Он также преподавал в Минском университете и носил звание доктора физико-математических наук. К его мнению прислушивались многие учёные с мировыми именами. И только Фердинанд Херциг, с которым он не раз вступал в полемику, не жаловал профессора и отзывался о нём нелицеприятно. Хотя и он изредка признавал свою неправоту. Во всяком случае, замечания Шапиро по многим аспектам своей «теории вакуумного кристалла» Херциг принял.

Впрочем, об этом знали только он сам и Шапиро, отстаивающий свою точку зрения на Вселенную в целом и на её «додекаэдровость» в частности. Эту его теорию – о сравнительно небольших размерах Вселенной (не больше семидесяти миллиардов световых лет) – поддерживали только ученики профессора.

Идея постричься родилась у него двадцать шестого апреля.

Но Шапиро приступил к её осуществлению днём позже, перед встречей с юной девой, которую звали Кармен. Она училась на третьем курсе университета и была моложе Шапиро на тридцать восемь лет. Но это не мешало физику, а главное – самой Кармен, и их встречи происходили регулярно. Хотя и вдали от стен учебного заведения и от Минска вообще. Профессор имел небольшой коттеджик на Марсе, в долине Маринера, приобретённый им по случаю, и теперь с удовольствием отдыхал там, предаваясь сладостному времяпрепровождению, о котором раньше и не мечтал.

Парикмахерскую он выбрал поближе к дому в Минске.

По сути, это был известный всему городу центр физического совершенствования, имевший свои лаборатории визажистики, лечебные кабинеты, косметические салоны, залы для занятий шейпингом, бани. И парикмахерскую. В ней и появился Всеволод Шапиро днём двадцать седьмого апреля, намереваясь превратить буйную седую «эйнштейновскую» поросль на голове в эстетический шедевр.

Приняли его настоящие живые мастера, и Шапиро больше часа провёл в блаженном

состоянии, не замечая никого и ничего. Он даже вздохнул с разочарованием, когда всё кончилось.

– Благодарю! – проговорил он с чувством, наградив улыбкой милую девушку, сделавшую из него писаного красавца. – Теперь всегда буду стричься только у вас!

Девушка в ответ произнесла пару дежурных фраз, приняла от клиента сотню белрублей, сделала книксен и поспешила в зал, к другому клиенту.

Благоухая «Вереском», Шапиро оглядел себя в зеркале, остался доволен: издали его и в самом деле можно было принять за молодого парня с модной причёской «а-ля гламур», – и вызвал такси. Естественно, за окружающими он не следил, а потому и не заметил, что за ним осторожно наблюдают двое парней в открытом флайте; у них были чёрные очки с подачей изображения на внутреннюю поверхность стёкол, а велось наблюдение с помощью мобильной микрокамеры – «мухи».

Такси домчало пассажира до метро, высадило у красивой кристаллической пирамиды с красной буквой «М».

Шапиро в потоке других пассажиров поспешил в зал.

За ним, не отставая, последовали парни в очках.

Шапиро выбрал кабину, дверь за ним закрылась. Он набрал код.

Парни в очках переглянулись: «муха» передала из кабины изображение маршрутной панели и номер, который набрал профессор.

Кабина опустела.

Парни тут же заняли её, передали кому-то полученную информацию и набрали тот же код.

Шапиро вышел в зале семнадцатого марсианского метро, которое располагалось ближе всех к его коттеджу. Побродил по залу, нетерпеливо поглядывая сквозь прозрачную стену на безрадостный марсианский пейзаж. Несмотря на двухсотлетнее освоение оранжевой планеты людьми, её атмосфера ещё не достигла значений, позволяющих людям дышать свободно в любой точке Марса, и лишь в долинах и глубоких кратерах давление почти равнялось земному. А поскольку коттедж Шапиро располагался именно в такой долине, на берегу озера, он мог гулять у воды без респиратора, хотя и непродолжительное время.

Появились парни в очках.

За ними вышли из кабины ещё двое мужчин, и тоже в очках.

Все четверо обменялись взглядами и разошлись по залу, как бы знакомясь с интерьером марсианского метро.

Наконец, спустя двадцать минут ожидания, появилась Кармен в кокетливом розовом унике.

Шапиро устремился к ней, и пара проследовала через прозрачный рукав к транспортному терминалу метро. Здесь они сели в освободившийся двухместный «БМВ», и стартовый автомат открыл аппарату окно.

Тотчас же мужчины в очках, как по сигналу, последовали за ними, бросились к стоявшей в сторонке чёрной «Волге» с опознавательными знаками грузовой транспортной службы. Аппарат устремился вслед за лёгким голубым «БМВ» с двумя седоками. А вслед за ним поднялся из-за холма сидевший снаружи коричнево-зелёный «Хаммер», который вдруг покрылся слоем искажений, будто попал в раскалённое облако, и исчез. Очевидно, его пассажиры включили режим «инкогнито», не желая, чтобы аппарат кто-либо видел.

Двести с лишним километров от метро до Маринер-структуры «БМВ» преодолел за двадцать минут.