Посторонним вход воспрещен
Шрифт:
– Финал близок. Стройка практически завершена. Пуск Суперклизмы назначен на двадцать второе июня. Вирус торопится и не хочет рисковать даже малейшей утечкой информации, потому ликвидирует даже потенциальных носителей.
– Философ ты, однако.
– Жизнь заставит, не только философом станешь.
– Да? – удивился Воеводин. – Кем же?
– Контрразведчиком, – ответил Грымов мрачно.
– М-да, шутник. Давно разговаривал с Горюновым?
– Парень ходит по лезвию бритвы. Но ведёт себя умно, как и подобает дотошному инспектору ФАК.
– Ну-ну? – заинтересовался Воеводин.
– В списке восемь фамилий. Среди них фамилия его бывшей жены, координатора стройки Ярославы Тихоновой.
Воеводин оглянулся на оперативников «Сокола», увозивших на антигравах трупы киллеров, завёрнутые в фольгу.
– Он её так сильно не любит?
– Да нет, – смущённо качнул головой Грымов. – По моим наблюдениям, он хочет возобновить отношения.
– Но при этом помещает её в список подозреваемых.
– А разве мы не внесли её в наш собственный список подозреваемых?
Мужчины обменялись понимающими взглядами.
– Присмотрите за ним, – сказал Воеводин. – Он хороший парень. Благодаря ему мы уже вышли на реальных агентов Вируса.
– Смотрим.
– Кого ещё он подозревает?
– Поллака, Шевчука, самого Херцига, китайца Синьцзы, Веласкеса и двух новых парней, которые следили за ним: Муслима Фахтияра и Авраама Косого.
– У нас есть на них что-нибудь?
– Только послужные данные. Оба работают на европейские спецслужбы. Они засветились после взрыва в квартире Горюнова.
– Пошли за ними наружку.
Грымов кивнул, исчез вслед за своими подчинёнными.
Воеводин в задумчивости прошёлся по каминному залу коттеджа и направился к спальне. Надо было успокоить профессора и побеседовать с ним о Суперструннике.
Глава 17
Работа не волк. Ядовитая змея
Свой план контактов с подозрительными лицами Руслан начал претворять в жизнь сразу после странной беседы с Ярославой. Зачем она приходила (кстати, не одна, Веласкес ждал её в коридоре), так и осталось неразгаданным. Вряд ли – осведомиться о здоровье бывшего мужа. Властная и сильная, она не могла позволить себе переживать за какого-то там инспектора Федерального агентства. С другой стороны, Руслан очень хотел верить, что некие положительные чувства у неё к нему имелись. Узнать бы только какие.
Он спустился в бар, китайца Синьцзы там не нашёл и позвонил пограничнику Мешему. В голове зародилась мысль задать ему несколько провокационных вопросов и понаблюдать за реакцией поручика.
Мешем отыскался быстро. Он собирался отправиться на Землю после дежурства, однако согласился встретиться с инспектором, не ссылаясь на занятость.
Встретились в баре.
Руслан заказал кофе по-индейски – с добавлением неразмолотых жареных зёрен, Мешем – горячий венерианский мёд.
– Я хочу тебя попросить, – перешёл на «ты»
– К Цвиркуну?
– Нет, к Шевчуку.
– А что Шевчук?
– Ведёт себя подозрительно. Я доложил своему начальству о безобразиях на стройке, оно направило докладную Шевчуку, а тот словно бы и не получал ничего. Полный молчок.
На лице Мешема не дрогнула ни одна чёрточка.
– Ну, и чего ты хочешь от меня?
– Познакомь меня с ним.
Пограничник удивлённо посмотрел на Руслана:
– Зачем?
– Хочу выяснить его отношение к запуску Суперструнника. Экологическую экспертизу делало наше агентство, но подписывали большие начальники, в том числе и он.
– Ну и что?
– Как что? Он же должен был обеспечить всестороннюю проверку проекта, цепляться к каждой буковке заключения, а на самом деле подписал его не глядя.
– Откуда ты знаешь?
– Мой непосредственный начальник поделился сомнениями, – соврал Руслан, не моргнув глазом. – Вот я и хочу выяснить, почему господин главный пограничник так уверен в безопасности данного объекта.
– Хорошо, познакомлю. Кстати, он в данный момент на Саадиате.
– Где? – не понял Руслан.
– Ты ни разу там не был?
– Не приходилось.
– Это остров недалеко от Абу-Даби, его ещё называют «островом счастья».
– Абу-Даби? Это же столица Объединённых Русско-Арабских Эмиратов. Конечно, я слышал не раз, но действительно отдыхать там не удосужился.
– Я был дважды. Впечатляющая архитектура. Остров застроили ещё в начале двадцать первого века, по-моему, то ли в две тысячи пятнадцатом году, то ли в две тысячи двадцатом. По тем временам это был уникальный архитектурный ансамбль. Он и сейчас очень даже хорош, хотя комплекс для отдыха радикально изменился. Музеев много.
– Что за музеи?
– «Ворота для культурного обмена», – усмехнулся пограничник. – Так высоко ценят в мире Саадиат. Музеев я знаю четыре. Музей восточных искусств, его проектировал иракский архитектор Заха Хадид, Музей классического искусства, не помню автора, Морской музей. Есть и Музей русских традиций. Я побывал почти везде, но мало что увидел. Вернее, на походы по музеям требуется слишком много времени.
– Наверное, они сейчас пустуют?
– Почему? Народ ходит, глазеет, приобщается. Кстати, в Музее искусств Хадида есть концертный зал и театры: музыкальный, оперный, драматический.
– Правда?
Мешем подозрительно посмотрел на Руслана:
– Ты действительно там не бывал?
Руслан смущённо пригладил волосы.
– Честно, не бывал. Я люблю отдыхать в средней полосе России, на реках Мещеры, Ярославской губернии, на Байкале. В прошлом году участвовал в автопробеге от Екатеринбурга до Забайкалья. Неслабый драйв, признаться, даже для профи. Дорог почти не осталось, машины старые. А в Абу-Даби не был.
– Тогда тебе будет интересно.
Руслан задумчиво прожевал кофейное зёрнышко.