Постоянная Крата
Шрифт:
– Я же тебе говорил. Это может тянуться и два, и три дня… А с теми, первыми, связи так и не возникало? С Купстом – он мастер был устанавливать связь.
Иванос махнул рукой и умолк.
– Знаешь, как это называется? – спросил я сердито. – Прерванный половой акт. Начал – кончи!
Он вздохнул:
– Ждешь оргазма? Не выйдет. Потому что в конце концов на связь он вышел; но в том, что он тогда нам наговорил, мы и посейчас не можем разобраться.
– Давай попробуем еще разок.
– Одна попробовала… – буркнул он в несвойственной ему уличной манере.
– Все-таки что передал Купст? Это была туфта? Или тоже – его ЛК прислал соболезнования и навсегда выключился?
– Омар погиб, это точно. Его живым и нельзя было взять, не тот был мужик. А Купст… О его гибели пока данных нет: ЛК дышит. Но в его сообщении было… а вернее, не было ничего, что мы могли бы счесть достоверным. Выглядело, по его словам, так, словно он попал в другую вселенную. С другими законами существования материи. Энергия якобы возникает из ничего. Какие-то устройства связи – то ли с другими галактиками, то ли новыми измерениями – словом, всевозможная неправдоподобица. Громадные заводы, появляющиеся за одну ночь. Мгновенный и бескровный захват нашей эскадры, оказавшейся почему-то совершенно без людей. В таком вот духе. Затем настал перерыв – неделя без связи. А потом, под конец, в его сообщении не осталось ни единого разумного слова. Старческий маразматический бред. И все прочее соответственно: и голос, и манеры, полное отсутствие смысла – он даже не понимал, с кем говорит и о чем, где он сам находится… Если верить ему – он в конце концов оказался в каком-то доме престарелых, чуть ли не в тюрьме… В таком вот духе.
– А лет ему сколько?
– Купсту? Двадцать восемь. Рановато для маразма, верно?
– Вроде бы, – согласился я. – Хотя… Ты вот не маразматик вроде бы, но то, что рассказываешь, – очень сильно смахивает на бред.
– Это и был бред. Единственным, что мы смогли разобрать, оказалось заявление об уходе в отставку и прошение о пенсии. Остальное – вообще ни слова. Скорее белый шум. Ну, как ты можешь истолковать подобную информацию?
Я пожал плечами:
– Так сразу не оценишь. А сам ты как расцениваешь?
– Если бы я знал! – проронил Иванос с какой-то неожиданной, несвойственной ему усталостью. – Вот и скажи теперь: как можно все это интерпретировать? Ты сейчас – свежие мозги, проницательный взгляд со стороны, вот и вразуми нас, уже уставших ломать головы…
– Ну, – произнес я уверенно, – вы-то слабоумием не заразились. А значит, не только ломали головы, но и принимали меры. Не слабые, наверное? Изложи, а тогда и я отвечу.
– Кое-что, понятно, делалось. Начиная с высшего руководства. Но об этом я тебе, по сути, уже все рассказал раньше. Разве что отдельные подробности. – Иванос усмехнулся. – Но и в них ничего не почерпнешь. Чтобы закончить изложение: с тех пор никакой новой информации – и ни одной сколько-нибудь приемлемой гипотезы.
– Ну, создать ее нелегко – если к ним не подступишься. Закрытый мир. Черный ящик. Глухо. И как же у тебя хватило совести…
Он знал, в чем я его сейчас стану обвинять. И перебил:
– Да ничего подобного! Никакого черного ящика! Наоборот, они по всей своей ВВ-сети – а она у них все-таки самая широкая в Галактике – рекламируют себя, приглашают людей, всячески поощряют иммиграцию из любого мира. Мы тут, конечно, ничего такого не поощряем, наоборот… Хотя запретить официально закон не позволяет. И люди едут. Немногие, но едут.
– А возвращаются?
– Пока такие случаи не фиксировались.
– На связь оттуда выходят? Говорят с родными, друзьями, любимыми, оставшимися в их прежних мирах?
– Знаешь – не так уж редко. И ни на что не жалуются. Наоборот, довольны. Приглашают других. Ни разу ни слова – во всяком случае, в тех сообщениях и разговорах, что нам удавалось проконтролировать, – ни малейших жалоб на, скажем, продовольственные трудности или на бытовые, какие неизбежно возникают при недостатке энергии. Ну, понятно, народ туда едет в основном такой, у которого в родных мирах что-то не сложилось: нет карьеры, роста, хорошей работы, прежде всего – денег. Но ХТС, кстати, никого не призывает делать в Улар инвестиции. Похоже, отказавшись платить налоги, они свои финансовые проблемы решили.
– Ага, – сказал я скорее самому себе. – Въезд, значит, открыт. Для всех желающих. Но если этот желающий оказывается агентом Службы – то с ним происходят нежелательные события. Значит, его как-то засвечивают.
– Ну, что касается наших – они могли быть известны и раньше. У ХТС, как у любой корпорации такого размаха, своя разведка и контрразведка, классом не ниже наших. Потому мы и решили: своих профессионалов посылать больше нельзя.
Иванос взял паузу, я же не стал заполнять ее: пусть скажет сам, интересно – как это у него получится.
– Тогда – я уже говорил – мы стали искать тебя. Не нашли.
– Это я и сам знаю, – ввернул я.
– Ну – и как раз в это время ко мне и обратилась твоя… Ну, Лючана.
– А ты и обрадовался.
– Слушай, но ведь тут, собственно, никакого риска и не было. Приезжает женщина, на официальной службе никогда не состоявшая, трудоспособная, здоровая, прибывает не с Теллуса, Армага или другого сильного мира, а из провинции – я же говорил тебе, что мы ее послали обходным путем и снабдили всем, что нужно, – чистыми номерами, кодами… ну, этого тебе объяснять не надо.
– Не надо. И она пропала.
– Да, – сказал Иванос. – И она пропала.
– Вот с этого места, – заявил я, – давай во всех деталях. Раз уж у меня полный допуск – открывай все шлюзы. Даже те, которые не положено.
Я сказал это неслучайно: даже и высшие допуски бывают очень разными. Одни есть у трехсот человек, другие у тридцати, но есть и те, которыми обладают лишь трое. И на этот раз я должен был стать четвертым.
Иванос кивнул. Он понимал, что тут не до буквы закона. А дух его (дух любого закона заключается в достижении целей, ради которых он и принят) генерал ощущал прекрасно.
– Ладно, – согласился он неожиданно легко. – Поехали. Но только не жди, что я выдам такую информацию, после которой тебе останется только нажать на кнопку – и твоя жена войдет в эту вот дверь, держа в охапке ответы на все задачи. Скажу все, что знаю сверх уже изложенного; но это меньше, чем ты надеешься.
– Ну, хоть шерсти клок, – сказал я невесело. – Все же станет теплее.
Насчет «паршивой овцы» я промолчал, помня, что с любым генералом следует обращаться, соблюдая все предосторожности.