Postscript
Шрифт:
– Хм. Ну, предположим. Позволь, я продолжу.
– Сделай одолжение.
– Мы женаты уже два года.
– Ты об этом уже упоминала.
– И мы вместе уже двенадцать лет, – не слушая, продолжаю я. – Плюс или минус.
– Плюс. Всегда плюс.
– И мы говорили о том, что как только выедем из той крысиной норы…
– Подумаешь, одна мышка. И то разочек.
– …и купим свой первый дом, мы подумаем о ребенке. И вот теперь, когда мы купили дом, который не будет
– И нельзя было найти более подходящий момент, чем именно тогда, когда «Манчестер Юнайтед» побил «Арсенал»? Действительно, можно ли лучше подобрать момент.
Я смеюсь.
– У тебя стабильная работа…
– О, ты еще не закончила?
– И у меня, когда я работаю, она тоже стабильная.
– Между периодами нестабильности, – вставляет он.
– Да. Но вот в данный момент у меня работа, от которой меня воротит, и я не буду по ней скучать, когда уйду в декрет.
– Что-то я сомневаюсь, что тем, кто работает временно, полагается декретный отпуск. Ты ведь как раз замещаешь кого-то, кто в декрете. – Глаза искрятся от смеха.
– Ну ладно, пусть мне не дадут уйти в декрет, тогда я просто уйду, – рассуждаю я. – То есть только и нужно, что забеременеть и уйти…
Он хохочет.
– И потом, ты красивый, я тебя люблю, и у тебя классное, мощное семя, которое грех не распространить по миру, а сейчас оно спрятано там, внутри, в темном местечке, и ему страшно там, одиноко… – Я делаю жалобное лицо.
Он фыркает.
– Из него вылупится суперребенок. Я уверена.
– Да что ж ты никак не уймешься?
– И потом, я люблю тебя. И из тебя выйдет отличный папа.
Он смотрит на меня уже всерьез:
– Это всё?
Я задумываюсь:
– Да, забыла: еще я люблю тебя.
Он улыбается:
– Я хочу от тебя ребенка.
Я визжу от восторга, но он прерывает меня, добавив:
– Но как же Джепетто?
– Нет! – отодвигаюсь я от него и с мольбой взываю к потолку: – Ради бога, не начинай про Джепетто!
– Джепетто был членом нашей семьи, а ты… ну, признайся, Холли, ты ведь его угробила.
– Джерри, ну давай для разнообразия поговорим как взрослые люди.
– Мы и говорим как взрослые.
– Джепетто был растением!
– Джепетто был живой, дышащей формой жизни, которая так же, как мы, нуждалась в воздухе, свете и воде. Кроме того, так уж вышло, что он был очень недешевым деревом бонсай, точно того же возраста, что и наши отношения. Ему было десять лет. Ровесник наших отношений. Понимаешь ли ты, каких трудов стоило его отыскать? Мне пришлось ехать за ним в Дерри!
Со стоном я выкарабкиваюсь
– На самом деле ты больше злишься на то, что пришлось ехать в Дерри к этому жулику, торговцу бонсаями, чем на то, что я его доконала. – Я соскребаю остатки еды с тарелок в мусорное ведро и ставлю их в раковину. У нас еще нет посудомойки, и это повод для большинства ссор.
– Ага! Значит, ты признаешь, что убила его?
Вскидываю руки: сдаюсь.
– Конечно, убила. И сделала бы это опять, будь у меня хоть полшанса.
Джерри хохочет.
Чтобы подчеркнуть чистосердечность признания, делаю пируэт.
– Понимаешь, я ревновала. Меня достало, что ты уделяешь ему столько внимания, а я чувствую себя третьей лишней. Поэтому, когда ты уехал на две недели, я все спланировала. Поставила его на подоконник, там, где солнца больше всего, и… забыла его поливать. – И, скрестив на груди руки, любуюсь, как Джерри складывается пополам от хохота. – Ну ладно, давай всерьез. Если разговор о Джепетто всего лишь дивертисмент к тому, что ты не готов к ребенку, то ради бога. Я могу подождать. Я просто открыла этот вопрос для обсуждения.
Он вытирает глаза и перестает улыбаться.
– Да хочу я ребенка! Не сомневайся. Я-то не сомневаюсь.
– Очень хорошо. Я готова.
– Ну, ты то и дело меняешь свои решения.
– Да, когда это касается того, какое надеть платье и какие выбрать консервированные помидоры – нарезанные кубиками или целые. И работы. И краски для стен, и плитки в ванную. Но детей это не касается.
– Собаку ты отослала назад уже через неделю.
– Она изгрызла мои любимые туфли.
– Ты меняешь работу каждые три месяца.
– Это называется временным трудоустройством. Я обязана. Если не уйду сама, меня заставят.
Он молчит, уголок рта подрагивает.
– Насчет этого – не передумаю, – говорю я, уже основательно беспокоясь, почему я, взрослая женщина, должна доказывать свою состоятельность – и кому? Собственному мужу! – Правду сказать, я и так прождала три месяца, прежде чем начать этот разговор. – Потому что он прав. Я и вправду постоянно передумываю. Почти любой шаг, влекущий за собой долгосрочные обязательства, вызывает у меня ужас. Исключение было только одно – решение выйти за Джерри. А вот когда подписывали контракт по ипотеке, я чуть с ума не сошла.
Конец ознакомительного фрагмента.