Постучи в мою дверь
Шрифт:
– Н-нет… Тут… с-сплош-н-ные коридоры… – Холод уходил, и ей удалось выговорить несколько слов без зубного стука. – Н-не пред-став-вляю, как в-вы тут не теряетесь…
Рука Габора, поддерживающая ее спину, напряглась. Он сжал ее крепче. Она что, такая тяжелая? Или он уже устал? Олеся не знала, что и думать. Она должна искать выход из замка, планировать побег, а вместо этого… Вместо этого мечтает, чтобы хозяин этого замка не выпускал ее из рук. Она все-таки решила рискнуть. Положила голову ему на плечо и прикрыла глаза. Пусть думает, что она устала. Тело оттаивало, согревалось, и теперь она могла ощущать,
Неожиданно он отпустил ее, усаживая на что-то мягкое. Олеся не смогла сдержать стон разочарования. Габор тут же опустился перед ней на колени:
– Я задел ваши раны?
Была не была! Рядом с ним она совершенно теряла здравомыслие. И даже внешнее сходство с ненавистным начальником, не мешало плавиться от его рук. Встревоженный взгляд Габора немного отрезвил. Она должна искать способ вернуться домой, а не… не пытаться ему понравиться! Но что-то в нем задевало ее. Олеся просто не могла сопротивляться его притяжению. И чем она хуже влюбленной сплетницы Фиданки и ее подружки?
– Маргит, где болит? Не молчите!
Габор сидел перед ней на коленях и пристально всматривался в ее лицо. Что бы такое придумать, чтоб он снова ее обнял?
– Ничего не болит… Просто холодно очень…
Для убедительности они тяжело вздохнула и обняла себя ранеными руками. Габор тут же начал растирать ее плечи.
– Кто надоумил вас бродить там да еще и голышом?
Олеся возмущенно вскинула голову:
– Я не голышом!
– На вас сорочка и чулки – это и называется «голышом». – Он опустил взгляд на ее ступни, а затем обхватил горячими ладонями, поставил себе на колени и принялся растирать.
По коже тут же побежали мурашки от приятных сладких ощущений. Забыв обо всем на свете, Олеся рассматривала Габора. Сначала он показался ей старше. Но ему, наверное, нет и сорока. Все дело в серебристой седине, придающей удивительный пепельный оттенок его волосам. Густая щетина тоже не молодила. Но она создавала вокруг него дымку загадочности. И этот прищур глаз с глубокими морщинами в уголках. Как будто он что-то задумал. Знал какую-то тайну и скрывал ее ото всех. Габор явно повидал в своей жизни многое. И никакими Олесями его не удивишь. Она, увы, не красавица. Наверняка, у него было много женщин. Но кто ей мешает хотя бы попытаться? И опять она забыла о своей цели.
Олеся печально вздохнула. Либо Габор, либо побег.
– Больше никакой одежды не было.
Габор поднял на нее глаза. Его взгляд медленно скользнул по ее лицу, шее, а затем остановился на груди. Дышать почему-то стало тяжело. Холод окончательно исчез. Его выгнал опаляющий жар. Глаза Габора потемнели. Олеся видела, как он сглотнул, как судорожно дернулся его кадык. Она опустила голову, пытаясь понять, что вызвало такую реакцию. К щекам тут же прилила кровь. От холода ее соски набухли и натянули тонкую ткань. Можно было даже разглядеть их цвет. А от взгляда Габора стало только хуже. Они казались крупнее, выделяясь на фоне бледной груди. Черт! Видны были даже темно-розовые ареолы.
Олеся попыталась запахнуть на груди свой собственный плащ и накидку Габора. Он ответил ей тяжелым взглядом. Будто… Будто был недоволен, что она укуталась. Ругая себя, на чем свет стоит, Олеся еще сильнее стянула полы на груди. Этот Габор ее отвлекает!
Неожиданно в зал вошла девушка в простом сером платье с тяжелым подносом в руках. Олеся встретилась с ней взглядом. В глазах незнакомки полыхнула такая лютая ненависть, что Олеся удивилась, как не сгорела заживо.
Девица присела в поклоне:
– Вот, господарь Габор. Господарь Драган сказал, вы просили горячее.
Олеся узнала голос. Та самая Фиданка, влюбленная в Габора и мечтающая повторить успех Маргит.
– Спасибо. Ступай.
Габор даже не взглянул на нее. Служанка не желала униматься:
– Что-то еще, господарь?
От Олеси не ускользнуло, с каким раздражением Габор повернулся к Фиданке:
– Больше ничего не нужно.
И с нажимом повторил:
– Ступай.
Глаза девицы недовольно сверкнули. Олеся закусила губу. Ох, и добавит же она ей неприятностей. А у нее и так проблем полно. Таких «Фиданок» в их компании было полно. Закладывали друг друга ради повышения и прибавки к зарплате. Олеся удивлялась, как им хватает времени на сплетни и на работу. Фиданка присела в поклоне:
– Как прикажете, господарь.
Она скользнула по Олесе ненавидящим взглядом и, развернувшись, вышла.
Олеся перевела взгляд на Габора, по-прежнему сидящего у ее ног.
– Я ей не нравлюсь.
Он удивленно поднял брови:
– Кому?
– Фиданке.
Габор взял с подноса серебряный бокал, над которым вился едва заметный парок.
– Кто это?
Олеся едва сдержала улыбку. Получила, мерзкая сплетница? Он даже не знает ее имени.
– Служанка. Которая сейчас была здесь.
Габор выглядел удивленным. Он протянул ей бокал.
– Выпейте. Это поможет согреться.
Олеся взяла из рук Габора бокал, намеренно коснувшись его пальцев своими. Он ответил ей тяжелым пристальным взглядом, от которого внутри вспыхнул огонь. Олеся отдернула пальцы. Она точно что-то делает неправильно.
– Горячо…
Габор поднялся на колени, став почти вровень с ее головой. Он осторожно поднес к ее губам бокал:
– Пейте.
Олеся вдохнула пряный запах и несмело сделала глоток. Подогретое вино обжигающей лаской скользнуло на язык. В голове тут же зашумело. Горячее вино на пустой желудок – не самое разумное, из всего, что она успела натворить. Габор снова прижал бокал к ее губам:
– Пейте еще.
Олеся покачала головой:
– Я так слишком быстро опьянею.
«И начну вешать тебе на шею». Но это она, конечно, вслух не произнесла.
– Проклятье! Вы что, не завтракали?
Олеся снова покачала головой. Габор сжал губы. Его лицо стало жестким. Опасным… Он был очень опасным человеком. Откуда-то Олеся это знала. Чувствовала. Он мог быть сколько угодно до скрежета зубов воспитанным аристократом. Но под налетом этой воспитанности была опасность. Наверное, Олеся и впрямь чокнулась, но ее это притягивало. Он был сильным мужчиной. Способным постоять за себя и за своих родных. Если он был похож на ее шефа не только внешне, то на его совести тоже были темные делишки. Многие в офисе шептались о том, что когда-то он занимался не самой законной деятельностью. Габор такой же? Олесе казалось, что да. Но не смотря на это в нем чувствовалась мощь.