Постучи в мою дверь
Шрифт:
У Олеси даже челюсть отвисла.
– И никто ничего не делает, чтобы спасти детей?
– Крампус уже давно никого не похищал. Мы строго соблюдаем все запреты. Иногда в лесу объявляются обычные демоны. Но они не обладают такой же силой, как Крампус.
Артист умудрялся подражать десятку детских голосков. Они ойкали в котле, умоляя Крампуса простить их и отпустить. Крампус гаденько хихикал, продолжая мешать свое варево. У Олеси внутри все аж сжалось от напряжения. Она и сама не поняла, когда начала воспринимать все происходящее всерьез.
– А если Крампус действительно схватит ребенка? Никому не будет до него дела?
– Почему же? – В голосе Габора отчетливо слышалось удивление. – Отправимся на его поиски.
Олеся
– И вы тоже отправитесь?
Лицо Габора не выражало никаких эмоций:
– Конечно. Я – господарь этих земель. На мне лежит ответственность за всех, кто здесь живет.
Он действительно настолько благородный? Или просто хочет таковым казаться? Потащил за собой целую армию, опасаясь за свою шкуру, но тут же утверждает, что отправится искать какого-то ребенка, которого и в глаза ни видел.
– Разве не легче вам сидеть в замке? Под защитой и в безопасности? Ребенок ведь сам виноват, что вышел из дома после заката.
Губы изогнулись в усмешке:
– Вы так отчаянно напрашиваетесь на ссору со мной, Маргит… Вот только не могу понять, зачем?
Олеся попыталась вырваться из плена его глаз и не смогла. Слишком поздно она спохватилась. Слишком поздно вспомнила, что это не тот мир, к которому она привыкла. Люди здесь иные. Хотя нет. Люди такие же. Просто мыслят иначе. Опасность здесь кроется не в предательстве мужа, а в закатном солнце. Наверняка, измена тут воспринимается, как наименьшее из зол. Не находя сил отвернуться, Олеся закусила губу. Взгляд Габора тут же переместился на ее рот. Да когда же он поцелует ее?! Ей это необходимо. Никогда, ни разу в жизни она не хотела мужчину настолько сильно. Она прекрасно жила и без секса. Но с Габором… Хотя бы поцелуй…
С трудом вдохнув, Олеся нечеловеческим усилием заставила себя отвернуться. Невидящим взглядом уставилась на артиста и маленькую сцену. Рядом раздался быстрый напряженный выдох Габора. Что занимает его мысли? Кто? Красотка с медовухой наперевес? И почему ее это так волнует? Как будто бы ей есть до него какое-то дело. У него же наверняка полно женщин. Она сама слышала разговор Фиданки и другой служанки в замке. Глупо так реагировать на того, кто каждую ночь и каждый день может иметь новую.
Сказка закончилась. Артист забавно кланялся, облепившим его ребятишкам. Внезапно охрипшим голосом Олеся тихонько пожаловалась:
– Из-за вас я пропустила конец сказки.
– Я расскажу вам, чем все закончилось. Ночью. Когда и положено рассказывать сказки.
Олеся так резко повернулась к Габору, что едва не упала. Его тяжелый пристальный взгляд искрился, как снег под луной. У Олеси перехватило дыхание. Пока не натворила глупостей, она отвернулась и зашагала, сама не понимая и не видя, куда идет. Постоянно оскальзываясь и шатаясь, словно пьяная, Олеся брела вперед. Радостный женский смех вытащил из странного состояния полусна. Это были все те же девушки, которые до этого гонялись друг за дружкой с цветными лентами. На этот раз они ходили вокруг небольшого костерка, который кто-то для них развел, и тихонько пели. Слова песни Олеся не могла разобрать, зато разглядела в руках девушек небольшие подожженные… пучки соломы? Ей хотелось спросить у Габора, что они делают, но лучше действительно не открывать при нем рта.
Его присутствие за спиной Олеся ощутила так остро и ярко, как если бы увидела. Горячая и шершавая ладонь поднырнула под ее, легко коснулась и двинулась дальше. Олеся вздрогнула и взглянула вниз, а потом вверх. Габор устроил ее ладонь на своем локте. Он усмехался, небрежно склонив голову к плечу, как будто рассматривал забавную букашку.
– Такое стремление сбежать от меня… Где же ваша внезапно обретенная храбрость?
Олеся чувствовала себя странно. Габор всего лишь взял ее под руку – такое обычное и ничего незначащее действие.
– А раньше я была трусихой?
Габор как будто удивился, услышав ее вопрос. Он пожал плечами и повел ее к ярким палаткам со всевозможными товарами:
– Я не часто с вами общался. Но вы были довольно… замкнутой. По-моему, вы меня недолюбливали.
Он ухмыльнулся, без сомнений провоцируя ее на что-то. Ладно, сам напросился. Или это она напрашивается? Но Олесе все сложнее становилось держать себя в руках.
– А с вашим братом… моим… моим мужем? С ним я тоже была замкнутой?
Чего бы она ни пыталась добиться, цель оказалась достигнута. Лицо Габора напряглось. На щеках проступили желваки, а глаза опасно сощурились. Даже голос изменился. Стал ниже и грубее.
– Понятия не имею, какой вы были с ним.
Габор, как с цепи сорвался. Потащил ее к шатру, едва ли ни волоча за собой. Олеся не могла понять такой странной перемены. Что его вдруг так разозлило? Он же знает, что она – жена его брата. То есть не она – Маргит. Ох… Так действительно можно сойти с ума. Мало того, что в голове полный сумбур, так еще и эти заигрывания с Габором… До добра они не доведут. А что, если все ее эмоции по отношению к нему на самом деле принадлежат Маргит? Ведь чувствует же Олеся ее страх от этого жуткого Крампуса. И знамя, висящее в коридоре она узнала. Но в памяти Маргит не было вообще ничего, связанного с Габором. Как Олеся ни пыталась пробиться сквозь сумасшедшие видения, но разглядеть там Габора не удавалось. Похоже, для Маргит он вообще не существовал. А вот для Олеси стал болезненно реальным. Даже слишком. Она должна придумать, как отсюда выбраться. И чтобы не отвлекаться, следует помнить о муже Маргит.
– Выбирайте! – Габор подтащил ее к очередной палатке, чуть ли не швырнув на прилавок.
Мысли о муже тут же вылетели из головы, как Олеся ни старалась их удержать. Она уставилась на десятки ярких украшений. Цветной бисер и кристаллы задорно горели в лучах оранжевого закатного солнца.
Олеся удивленно повернулась к Габору. Он не отводил от нее разъяренного взгляда. Неужели действительно разозлился из-за ее слов о муже? Не может такого быть.
– Что я должна выбрать?
Он прищурился еще больше. На какую-то секунду Олесе показалось, что в них мелькают вспышки молний.
– Что хотите, Маргит, то и выбирайте. Вы же за этим рвались в деревню.
Продавец, как и все до него, начал раскланиваться и рассыпаться в восторгах, но Габор его вообще, кажется не видел и не слышал. Олеся неловко поежилась: она терпеть не могла привлекать к себе внимание. Тем более, такое.
– Нет, не за этим. Я просто хотела посмотреть.
– Посмотрели? А теперь выбирайте. – Он уже шипел, как холодный камень, от упавших на него горячих искр.
Олеся вернулась к прилавку, заполненному вышитыми ободками, браслетами и воротниками. Тут были и серьги, и красивые колье тоже из бисера, и необычные украшения для волос. Олеся выбрала первое попавшееся: искусное переплетение цепочек с маленькими розовыми кристаллами. Они напоминали крошечные звездочки. Нежное волшебное украшение, какое могло быть у Маргит или любой другой девушки, но не у Олеси. В том, реальном мире, муж бы не купил ей ничего подобного – потому что «нечего тратить деньги на всякую ерунду». И она бы сама не купила. Потому что «некуда надеть». А здесь… Здесь ее принимают за другую женщину, и она не имеет права ни на какие украшения. Она вообще здесь ни на что не имеет права. Просто, как говорят, «держит место» до возвращения Маргит. Интересно, она бы одобрила Олесин выбор? Ох, да плевать. Она не выбирала такой исход событий. Олеся ткнула пальцем в украшение: