Поступь битвы
Шрифт:
— Притворяешься? Успешно? Да ты вот-вот рухнешь!
— Потому и позвала.
Хезрас нахмурился.
— Никаких стимуляторов я тебе не дам. Даже не проси.
— И не надо.
— Честно? Я думал, ты станешь клянчить что-нибудь сильнодействующее, чтобы продержаться до подхода помощи…
— Ты меня недооцениваешь. Я и безо всякой химии могу распоряжаться резервами своего организма. Сама.
— Ты хочешь сказать…
— В моём нынешнем состоянии стимуляторы уже не помогут.
Это прозвучало резче, чем хотелось Сарине. Резче… и отчаяннее. Хезрас опустил глаза, пытаясь скрыть то, в чём Владеющая нуждалась сейчас меньше всего: жалость.
— Если тебе не помогут стимуляторы, — спросил он, — то чем помогу я?
— Мне нужна передышка. Пара-тройка мири-циклов, не больше. Я знаю, ты тоже очень устал, но на базе у тебя одного достаточно высокий ранг, чтобы подменить меня.
Глаза Хезраса медленно округлились, а зрачки расширились.
— Подменить? Подменить?!
Вместо долгих объяснений Сарина протиснулась сквозь и мимо щитов целителя. В единый миг тот понял, что та имеет в виду — и что именно требуется от него.
— Прошу простить старого дурня, — пробормотал Хезрас.
Сарина знала, за что он просит прощения. Почти сразу после её возвращения на базу целитель просил Владеющую помочь с ранеными. Она отказала — без объяснений. Теперь Хезрас понял, каковы были её мотивы, увидел, на что уходили все её силы.
Угроза сверху. Ментальный поиск и препятствующая ему маскирующая сеть.
«Как она продержалась так долго? Как?!»
— Прошу простить, — повторил целитель.
— Пустяки.
— Но дело даже не в этом. Я не смогу…
— Сможешь.
Даже сквозь ужас осознания и непреходящую усталость Хезрас позавидовал той командной резкости, которую Сарина сумела вложить в одно-единственное слово.
— Это будет чудом, — угаснув так же быстро, как вспыхнула, Владеющая перешла к тающему шёпоту. — Это потребует всех твоих сил без остатка. Но разве у нас есть варианты? Или ты сумеешь поддержать скоординированную работу этих пинов, или…
Окончание фразы зависло над ними, как тень палаческого клинка.
Пятно огромно. Оно накрывает почти половину планеты. Но сверху оно не кажется таким большим, а изнутри становится видно, насколько тонко сплетена эта громадина. Пульсация боли, запах страха, искры гнева и иглы отчаяния, лучи внимания, холод усталой отрешённости — пятно вбирает всё, всё делает своей частью. И рассеивает по огромному пространству. А сверху, с низкой орбиты, словно льёт дождь. Острый, пронизывающий шелест чутких мыслей… целеустремлённых, ищущих, жадных. То этот пси-дождь «моросит», убаюкивая внимание, то рушится стеной тропического ливня, но большую часть времени он просто давит на пятно ментальной маскировки, перескакивая с места на место в постоянных поисках слабины. Если дать дождю чужого внимания шанс, тихэру тут же узнают точное положение базы.
И уже не промахнутся.
Осознание леденит душу и тело, оставшиеся где-то там, далеко. Но здесь, в пространстве борьбы двух сознаний, тревоге места нет. Только понимание долга, только воля, только танец над пропастью в предельном напряжении. Больше ничего. Время… Оно не то чтобы не существует совсем, оно просто не существенно. Пока ищущая мысль чужака шарит по планете, ты должен поддерживать работу маскировочной сети. Точка.
Должен? Ты? А кто это?
Несущественно. Сеть должна работать. Сеть работает. С орбиты кто-то постоянно испытывает её прочность. Важно лишь это.
Сеть должна работать…
До прибытия помощи оставалось чуть меньше пяти мири-циклов, когда Хезрас Нрейт не удержал контроль над сплетённой Сариной сетью. Сама Сарина в это время «отдыхала», лёжа в подобии комы, и исправить ситуацию не могла. Маскировка расползлась по ниточкам. Псионик тихэру нащупал положение базы.
Узнав об этом из виновато-нервного доклада Хезраса, Мич приказала всем грузиться на шаттлы, транспортные платформы, катера и даже на грузовики — всё, что было способно передвигаться и что удалось к тому времени починить. То был жест отчаяния, потому что для виирай на планете безопасного места более не существовало. Но генерал всё равно приказала начать первую фазу эвакуации, потому что сидеть в бездействии она не могла.
Нашлось применение для каждого из исправных комплектов «Серефис М12». Под руководством опытных бойцов четвёрки звенья и отделения пехотинцев должны были прикрыть платформы и грузовики во время второй фазы эвакуации. Но отдавать приказ о начале второй фазы Мич не спешила. Напряжение росло и росло, но генерал медлила. И, подчиняясь ей, остальные виирай на базе перешли от лихорадочной активности погрузки к ожиданию. Почти все. Кроме тех, кто по приказу Мич готовил для тихэру неприятные сюрпризы.
Сарину, пребывающую в глубочайшем восстановительном трансе, на носилках доставили на борт самого скоростного из двух наличных катеров. Там она и очнулась.
До срока, названного Энаром, оставалось три мири-цикла.
— Где содержимое склада максимальной защиты?
— Что ты собираешься делать?
— Генерал, я чувствую, что затишье скоро кончится. Да и вы, кажется, тоже это чувствуете, иначе не стали бы затягивать с вылетом. Когда придёт время, я бы хотела держать в руках какой-нибудь боевой артефакт помощнее.
— Но…
— Если это не крайний случай, Мич, что тогда считать крайним?
— Хорошо, Сарина. Уговорила. Забирай со склада всё, что захочешь. А заодно проведи по нему Зилена с компанией. Он лучший тактик, чем я, ему и козыри в руки.
«И этоназывается мощными боевыми артефактами? Что ж… Тупое и ржавое лезвие лучше, чем вообще никакого лезвия».
Реакция других была противоположной.
— Ого! А я и не знал, что у нас тут есть такое!