Поступь битвы

Нейтак Анатолий Михайлович

Что это? Неужели пульт? А какой? И нельзя ли включить с его помощью хоть что-нибудь?

При первом же щелчке одного из тумблеров ожило аварийное освещение. Тимар моргнул, всматриваясь в окружающее. И охнул.

Вспомнил!

Первая, слишком резкая попытка встать с сиденья водителя привела лишь к очередной вспышке боли, едва не отправившей его обратно в беспамятство. Раздирающие тело огненные крючья, предобморочный звон… Врёшь! Ты это выдержишь! Выдержишь! Не сметь, с-сволочь!

Боль отхлынула, оставив слабость и гул крови в ушах.

Но встать надо. Всё равно надо. Если мне так досталось здесь, в относительной безопасности кабины, в защитном поле сиденья… Надо проверить, что стало с оставшимися в основном блоке модуля. Ничего хорошего я там не увижу, но мало ли случается чудес вопреки нашим худшим ожиданиям? Если я успею помочь, если ещё не слишком поздно для помощи… И вообще, чем это нас так приложило? Вулкан поблизости проснулся, что ли?

Неважно. Вставай.

Вставай!

Вторая попытка окончилась ничуть не лучше первой. Тимар застонал — и выругался, помянув собственную глупость в простых, но экспрессивных выражениях. Ты же разлёгся на водительском сиденье, дурила! На нижней стороне подлокотника должна быть кнопка. Нажми на неё, и автомат вколет обезболивание-А прямо сквозь обивку. Помнишь, как четверть хин-цикла назад ремонтировал один из таких аварийных автоматов?

А вдруг автомат сдох?

Сдох так сдох. Если техника отказала, тогда посмотрим, что ещё можно предпринять.

Дави кнопку!

…Сам момент укола Тимар так и не уловил. На фоне большой боли малая просто потерялась. Но вот последствия укола стали ощутимы почти сразу. Обезболивание-А предназначалось для первой помощи пострадавшим в тех случаях, когда никого больше рядом не было. Ни спасательной команды, ни телеуправляемой техники — ничего, кроме рук и ног самих пострадавших. Получивший обезболивание-А, соответственно, мог передвигаться, даже имея открытые переломы обеих ног, и передвигать достаточно тяжёлые предметы, даже имея переломы обеих рук… Конечно, мог не слишком долго. Потому что у всякого действия есть своя цена, а за сверхусилие всегда приходится расплачиваться по сверхцене. И хорошо ещё, если этой ценой будет инъекция выключающего из реальности обезболивания-Б, предназначенного для тех, у кого сломаны не конечности, а, к примеру, позвоночник…

— Ну что, двинулись? — спросил Тимар сам себя, выждав положенные пять полных вдохов. И вместо ответа медленно сел прямо, не спеша вскакивать на ноги.

Первым делом он осмотрел себя. Доверять собственным ощущениям после обезболивания нельзя, поэтому надо было убедиться, что попытки передвижения при повышенном градиенте не приведут, например, к внезапному сильному кровотечению. А начал Тимар с правой руки.

Как и ожидалось, ничего хорошего осмотр не выявил. Какой-то предмет почти отсёк конечность, раздробив кость плеча примерно в пяти сантиметрах от локтевого сустава, порвав мышцы и кровеносные сосуды. Вот откуда слабость, вместе с которой вернулось сознание: пока сосуды не сжались и не закупорились, крови наверняка вытекло немало. С каким-то тупым интересом Тимар около арума пялился на рану. И как моя рука не отвалилась вообще? Наверно, уцелевший лоскут рукава помог. Ткань рабочих комбинезонов прочна…

Хватит. Посмотри, что с ногами?

С ногами дела обстояли существенно лучше. Во всяком случае серьёзных повреждений при беглом осмотре не обнаружилось. Не считать же серьёзным повреждением тонкий острый осколок, засевший в мякоти правой икры!

Тимар тут же выдернул этот осколок, как занозу, отбросил прочь и встал. Слабость немедленно навалилась с утроенной силой, пытаясь опрокинуть назад, но, лишённая поддержки боли, своего самого могущественного союзника, была вынуждена уступить.

— Ну что ж, приступим, — сказал Тимар в пространство. И начал тщательно обыскивать кабину. Его интересовал масштаб повреждений плюс возможность оживить что-нибудь из оборудования, особенно энергосеть и средства связи. Но в первую очередь он искал медикаменты и уцелевшую автоматику первой помощи.

Два имени — Рейенг и Тефрисс — горели в его сознании, как аварийные огни.

— Вставайте. Вставайте, генерал!

Стиснув зубы и усилием воли отгоняя боль, Мич встала. Окинула взглядом позвавшую её Сарину… Невольно сжалась.

«Что с ней?»

Понимание пришло с опозданием, и Мич выругала себя за недогадливость. Цена, оборотная сторона — как это ни назови, а у пси это тоже есть. И хорошо ещё, если Сарине пришлось выдержать только крики раненых, умирающих, перепуганных до смерти виирай. Если же она ощущала агонию самой планеты… Говорят, некоторые Владеющие высокого ранга могут воспринимать природу как нечто единое, чувствующее, чуть ли не мыслящее…

«На что это может быть похоже?»

«Лучше не спрашивай».

Измождённое, смятое, враз постаревшее лицо Сарины и впрямь не располагало к расспросам. Сейчас никто не дал бы этой девушке её календарный возраст. Даже желая польстить, наблюдатель ошибся бы втрое. Физически Владеющая была в порядке, но что творилось у неё внутри…

— Вы можете что-либо предпринять? — отметая жалость, спросила Мич. — Как-то помочь? Исцелить тяжелораненых?

При этом в голосе генерала как-то сама собой прозвучала несокрушимая уверенность, что Сарина может и предпринять, и помочь, и исцелить. Что может сделать ещё что-то такое, о чём никто её не попросит, потому что не знает, на что она способна, но что Владеющая сделает по собственной инициативе и ко всеобщему благу. Не вполне сознавая это, Мич льстила самым сокрушительным образом.

И Сарина не отказала ей. Просто не смогла. Она ведь в самом деле была цела… во всяком случае, физически. Она лишь выдавила:

— Я… дайте мне немного времени. Мне надо… приготовиться.

Мич кивнула и двинулась к основному контрольному пульту.

«Плохо. Плохо. Плохо».

Это слово, словно какая-то отвратительная литания, повторялось в голове у Тимара без остановки. И на то были смертельно — в прямом смысле смертельно — серьёзные причины.

Во-первых, энергетика грузовика накрылась. Вся. Это автоматически вызывало сомнения в том, что всему виной — внезапное извержение вулкана или иной природный катаклизм. Выжечь силовые цепи мог только мощнейший энергетический импульс. Единственное, что ещё работало, — чисто химические источники электроэнергии и устройства, запитанные от них при помощи защищённых, а не стандартных сверхпроводящих цепей. Например, аварийная подсветка пульта. Или тот автомат, с помощью которого Тимар сделал себе инъекцию.

Во-вторых, вместе с энергетикой (и наверняка по той же самой причине) накрылась связь. Вызвать помощь можно было разве что посредством отмашек флажками и громких криков. Что само по себе было проблематично. Ибо — это уже в-третьих — выходы из грузовика, и основные, и запасные, очень основательно заклинило. Воспользоваться единственным относительно целым шлюзом оказалось невозможно: та сторона грузовика, в которой он находился, похоже, была притиснута к скале. Если бы у Тимара имелся хоть один действующий источник энергии, выход можно было бы просто вырезать, но чего нет, того нет.