Поступь битвы
Шрифт:
— Отход!
Сперва Миреске показалось, что она ослышалась. А спустя мгновение индикатор быстрых команд продублировал команду голосом. Жаль… Но приказ — это приказ, и ветеранские знаки Миреска носила недаром. Направление отхода уже высветилось на встроенном в броню планшете: Зилен позаботился. Поэтому вопросов с её стороны не последовало. По пути (сил не было сдержаться, да и подставился уж больно удачно) Миреска срезала из «Штурма» вражеский «скаут». Ещё несколько рывков на полном ускорении, сначала — чтобы сбить с толку огневые системы врага, затем — чтобы вообще потеряться из вида. В памяти сами собой ожила приснопамятная гонка с Сариной. Пролетев в плотном дыму ещё несколько километров и затаившись на склоне одного из многочисленных вулканов, Миреска прикрыла глаза, которые только сбивали её с толку, смешивая воедино физические и пси-ощущения.
Край обширного роя «рассерженных» роботов остался северо-восточнее. Зилен занимал позицию на скальном гребне метрах в ста от Мирески, Ласкис, как и положено, прикрывал капитана от атаки с тыла, а Посох, опять-таки как положено разведчику четвёрки, парил полукилометром выше. Четвёрки Тевира и Жага ещё только подтягивались — с ясно различимым для обострённого чутья Мирески нежеланием. Виирай хотели драки. Такой, как недавно. С настоящим, сильным и опасным, но в то же время неуклюжим противником. Жестокая, но притягательная забава: пускать кровь врагу, который в сравнении с тобой слеп и глух.
Ну не в буквальном смысле кровь. Скорее, рабочую жидкость серводвигателей.
Несколько вдохов, благо времени теперь было сколько угодно, Миреска обдумывала саму эту концепцию: боевые роботы. Дистанционно управляемые. (А как, кстати, управляемые? При любой конечной скорости прохождения сигнала телеуправление неэффективно! Но те роботы, которых послали чужаки, шевелились очень даже бодро… Ладно, об этом после.) Значит, садимся в укреплённый бункер, надеваем на голову шлем ментоконтроля, суём руки в сенсорные перчатки, а оживший механизм на безопасном отдалении начинает сеять разрушение и смерть. Удобно! Безопасно! Эффективно!
А если неэффективно, как в недавнем сражении роботов с живыми виирай в АБ? Ничего страшного. Механизм — он и есть механизм, один уничтожен, пошлём другой. Потом, если понадобится, третий, четвёртый, пятый… Нам, сидящим в укреплённом бункере (или в корабельном командном центре, или ещё где), ничего не сделается. Даже больше того: уничтожение механизмов даст нам ценную информацию о враге. Как раз тот случай, когда на опыте собственных мёртвых действительно можно учиться. Удобно! Нет, действительно, оченьудобно!
Миреска решила, что мораль чужаков ей не нравится. Заочно. Их рационализм просто смердел бездушием. Эх, ворваться бы в те бункеры, показать командирам роботов настоящую войну!..
«Ага, ага. Прямо сейчас. Разогналась, подруга! Притормози-ка…»
«Сарина?»
«Нет, Дух Космоса — персонально!»
«Что случилось? Почему мы отступили?»
«Потому что псионики есть не только у нас».
«Нервничаешь?»
Бесплотный голос Сарины умолк так же внезапно, как и появился.
Нервничает, ответила Миреска сама себе. И поёжилась. Если к объективному техническому превосходству чужаков добавить ещё и пси… Да они тогда просто сомнут нас числом, и вся недолга! Война, в которой основная ударная сила — роботы, прямо-таки создана для «полководцев», побеждающих за счёт численного преимущества и резерва производственных мощностей.
Задним числом, если детально вспомнить рисунок боя, можно заметить в нём повторения. Несколько «скаутов», придерживавшихся сходной тактики, мы сбивали несколько раз. Это значит, что с орбиты спускались новые роботы на замену выведенным из строя, и управление ими принимали те же операторы. То-то рой перед приказом об отступлении не выглядел уменьшившимся по сравнению с началом драки!
Выходит, мы валяли дурака. Взорвали десятки роботов, одержали десятки малых побед и вместе с тем не заметили, что понемногу проигрываем войну. А если чужаки пустят в ход пси…
— Проклятье!
Однако легче не стало. Ни капельки.
«Эй, подруга! Дальше-то что? Нам снова атаковать или возвращаться на базу?»
Нет ответа.
«Ясно, — подумала Миреска про себя, не пытаясь транслировать свою мысль. — Командиры изволят совещаться».
— Пассивность — не выход.
— Вы предлагаете продолжить атаку? В таких условиях?
Мич одарила Сарину странным взглядом. Не таким, каким взрослый может глядеть на ребёнка; генерал прекрасно отдавала себе отчёт в том, что, за вычетом разницы в возрасте, сидящая перед нею девушка имеет больше поводов зваться взрослой. И уж конечно, это не был взгляд, полный раздражения глупостью собеседника. Сарина — и глупость? Нет, есть всё-таки в мире вещи, никак не сочетающиеся даже в теории.
А вот усталость во взгляде Мич была. И страх. И, конечно же, упрямство… И ещё — свет понимания, болезненного, как желудочные колики.
— Условия не имеют значения.
— То, что виирай всего двенадцать против сотен — не имеет значения? То, что чужаки заменяют своих уничтоженных роботов, а нам нечем заменить наших бойцов — не имеет значения?
— Эта война…
— Война? — перебила Сарина.
— Война, — сказала Мич твёрдо. — На моей памяти она уже вторая, и я научилась узнавать признаки. Кстати, пора бы дать ей имя. Например… Ну хотя бы — Война Слепоты.
— Скорее, Война Слепых, — хмыкнул из своего угла Хезрас Нрейт. С этакой раздумчивой, очень… целительской интонацией. Да, именно целительской. Хмыкнул — и снова надолго умолк.
— А как тогда называть чужаков? — поинтересовалась Сарина не без яда.
— Пока нам неизвестно их самоназвание, предлагаю слово «тихэру».
Сопровождая слова, в сознании Мич мелькнул кусочек древней истории Прародины. Не схема и, уж конечно, не живое воспоминание, а отрывок из научно-популярной ленты.
…Некогда в ходе медленной естественной миграции поселенцы земледельческого народа (кстати, родственного современным канринам) вышли к берегу Серого океана. Вышли — и обосновались там, и обжили плодородные прибрежные долины, и, хотя далеко не сразу, занялись рыболовством. Следующие триста хинов всё шло хорошо.