Поступь империи. Тетралогия
Шрифт:
Первые ряды конницы полегли тут же, мешая своим пешим солдатам пробиться к пехотинцам, застывшим единой, немного странной шеренгой. Второй залп фузей только усугубил общую сумятицу. Второй ряд наступающих, если конечно в удалой казачьей атаки, когда либо были какие-то ряды и построения, падает на землю, орошая ее своей кровью. Но как бы не были превосходны фузеи, они оставались оружием восемнадцатого века, поэтому один выстрел это все на что было способно это чудо техники. Так что если бы не замешательство, в рядах разозленных казаков, то дело дошло бы до рукопашной, а это для молодых витязей все же довольно рискованное занятие. При всей подготовке, которую еще как минимум год надо дорабатывать, могло бы закончиться если
Вкупе с разбитым обозом, сия картина окончательно деморализовала «воинов свободы», правда, надо отметить к чести самих казаков, никто из них не сдался, предпочитая погибнуть на штыках царских солдат, что впрочем, вполне объяснимо, с предателями не церемонятся. Дезертиры же, вместе с оставшимися после побоища рабочими людьми, возомнившими себя борцами за свободы вольных людей, предпочли сдаться, вот только вместо первоначальной цифры в семь сотен воинов осталось… пятьдесят человек, и то, большая их часть была ранена. А при уровне нынешней медицины… короче, если десятка два работоспособных человек останется, будет просто счастье!
– Это просто…, нет слов!– восторженно сказал Кузьма, смотря, как оставшиеся в живых предатели строятся в колонну.
– Ты о чем?– спросил я его.
– Как это о чем? У нас же нет, не то, что убитого, даже раненых нет!– объяснил мне Илья.
– Да, это замечательно,– согласился я с ним, сам же посмотрел на кадетов, что-то молчаливы они сейчас…
«А ты думал, они от счастья прыгать будут? Потому что людей убили?»
«Нет, не будут,– ответил я сам себе.– Что ж, придется с ними говорить отдельно, но не сейчас, а позже, на привале».
После боя людям по закону войны полагается отдых, но так как основная часть сражения прошла под патронажем витязей, то заботы об охранении пленных бунтовщиков, убирающих тела своих собратьев легли на плечи солдат 5 и 7 полков. Как бы то ни было, но в этот день мы не стали двигаться дальше, используя оставшееся время на погребение бунтовщиков. Какие бы они плохими не были, они остаются православными людьми, и заслуживают похорон, пускай и общих… но до «братской могилы» им так же далеко, как и дворняге до волкодава. Эту честь заслужить надо, верно и преданно служа своему Отечеству.
К моему счастью, рутина похода меня касалась мало, все же полковники разбирались в ней много лучше меня, да и Кузьма с Михаилом взвалили на свои плечи почти все мелочные вопросы. Отдавая мне на откуп только действительно важные вопросы и их решение. Единственное, что не давало мне покоя до самого вечера, а это почитай шесть часов, с момента окончания боя – это предстоящий разговор с витязями. Но об этом по порядку.
До отбоя было еще более часа, когда я, наконец, решился подойти в расположение батальона витязей-кадетов. Как я и ожидал, меня встретили недоуменные, в какой-то мере даже обиженные лица молодых воинов. Откупоренные бочонки с вином стояли чуть в стороне, позволяя витязям пить без меры, правда, только в этот день. Им это действительно надо, вот только мало кто из молодых воинов подходил к вину, предпочитая сидеть и думать о своем…
Не знаю, кем я для них стал, да я старался уделять им много внимания, прекрасно понимая, что моих 8-10 посещений в месяц явно не достаточно для установки прочного «троса» доверия. Но при всем при этом молодые юноши все равно считали меня если не братом, то уж другом точно, вот такая оказия, хотя конечно и богословие, отца Варфоломея сыграло свою роль.
Молодой студент семинарии, оказался именно тем человеком, который смог
Сейчас же я шел к центру расположения батальона и думал, что же сказать этим молодым парням, только сегодня убившим десятки, а может и сотни людей, и не важно, что кто-то из них не участвовал в сражении, главное, что они готовы были это сделать.
– Собери всех,– сказал я старшему наставнику кадетов Михею, проходя мимо его шатра.
Через десять минут на импровизированном плаце выстроились шеренги пять рот кадетов-витязей. Внимательно посмотрев на хмурые и задумчивые лица юношей, я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.
«Дай Бог, чтобы я действительно понял их…– подумал я напоследок, прежде чем начать говорить».
– Братья сегодня вы стали воинами! Не просто воинами. Защитниками отечества! Да-да, именно вы братья! Сегодня вам пришлось сражаться с нашими братьями по вере, и вы это сделали с блеском. Многим из вас кажется, что это неправильно и идет в разрез с тем, чему вас наставники и отец Варфоломей!
Легкая рябь пронеслась по рядам, кажется, мне удалось «поймать» их настроение…
– Но это не так! Это не наши православные братья сейчас лежат не далеко отсюда в земле!– ошарашенные лица кадетов смотрят на меня с недоумением и большой надеждой.– Вы не ослышались, я действительно считаю предателей и бунтовщиков не православными людьми! Почему, вы спросите? Да потому что, будь их мысли, и идеи были бы столь чистыми и благородными стали бы они убивать своих же «братьев и сестер» по вере? Стали бы они насильничать и отбирать честно нажитое с таким трудом у крестьян? Ответьте мне братья?!
– Старший брат, а разве царь-батюшка не так же поступает?– раздался вопрос из рядов кадетов, его тут же поддержали дружным ропотом.
«Момент истины…– какие избитые в мое времени и такие важные сейчас, слова классика».
– Нет, не так, и я объясню вам это. Только при одном условии…
– Каком?– спросил тот же голос, насторожившись.
– Вы передадите мои слова всем тем людям, которые будут сомневаться в царе, и не только передадите, но и объясните!
– В чем разница между смутьянами и царем? Все очень просто, царь спрашивает строго, да это так, но он и защищает своих сынов! Он требует платить налоги? Но разве не нужно содержать армию для того, чтобы Русь-матушку не захватили те же самые османы? Разве не нужно делать дороги? Строить города и веси? Скажите мне? И это далеко не все! Царь всегда, запомните всегда, отвечает за свои дела перед Богом и Отечеством! Только он один, несет эту ношу, он с ней на всю жизнь, зная, что настанет день, когда его призовет к себе Хранитель врат, для того, чтобы определить чего он достоин! И неужели вы думаете, что человек, тем более русский человек, захочет попасть в ад?
Закончив пылкую речь, я посмотрел на притихших воинов, уже воинов, задумчиво морщащих свои лбы.
«Кажется, свою задачу я выполнил!– довольно сказал я сам себе, мысленно хлопая по плечу».
– Еще вопросы есть, братья?– на всякий случай спросил я ряды кадетов.
– Есть, старший брат. А скоро у нас появятся новые фузеи?– спросил кто-то из задних рядов.
– Какие такие новые фузеи?– не понял я.
– Которые Дмитрий Алексеевич мастерит…
«Вот прохвост! Мдя! Похоже, придется гриф секретности вводить! Хотя, лучше уж пусть думают, о новом оружии, чем сомневаются в своих действиях…– пронеслась в голове мысль».