Поступь Инферно
Шрифт:
– Один вопрос - и я от тебя отстану, - проникновенным голосом произнесла Хэйт.
– К чему была третья присказка, про блондинку? За дуру никто тебя не держит... Хочешь, каждый день буду говорить, какая ты умная и распрекрасная?
Мася, опустив голову, издала странный, не поддающийся идентификации звук.
– Ушастая, тебе никто не говорил, что жизнь на вирте не заканчивается? Что там, вне капсул, тоже что-то происходит, и не всегда так, как хотелось бы? И... Черт, забудь. Я этого не говорила. Извини.
– Мась...
– Забудь, я сказала!
Адептка захлопнула рот, понимая, что если ее неунывающую, отзывчивую и забавную до умиления подругу вдруг так "сорвало", значит, тому
Мася молчала долго, то вздыхая, то отхлебывая мелкими глоточками сладкий напиток. Затем заговорила, не отрывая взгляда от фужера, словно на дне его крылось загадочное Эльдорадо.
– Там, вне вирта, я голубоглазая блондинка, как любит шутить мой брат - полный набор для джентльмена. Еще приплюсуй сюда деньги, туеву тучу семейных денег. Живи мы в Корее, меня называли бы наследницей чеболя [26] .
26
Чеболь (кор. , , [чэболь]) - южнокорейская форма финансово-промышленных групп. Конгломерат, представляющий собой группу формально самостоятельных фирм, находящихся в собственности определённых семей и под единым административным и финансовым контролем.
Хэйт скривилась: и где только Маська откапывала эти словечки? К этому, например, жуть, как хотелось задать вопрос: "Чего?" - дополнив одним матерным, несмотря на всю серьезность ситуации. Когда с тобой делятся реалом, это говорит о нешуточном доверии.
– Погуглишь на досуге, - гнома не оставила без внимания гримасу приятельницы.
– Но мы в России, потому зовут меня то везучей сучкой, то мымрой с пластикой. Последнее, кстати, могло бы быть правдой, родись я непривлекательной. Некрасивая дочь - это не соответствует статусу.
Уголки Масиных губ дрогнули, но отнюдь не в улыбке.
– Между деньгами и очень большими деньгами пропасть шире, чем между богатством и бедностью. Мое детство: частные ясли, очень престижные, затем частный детсад, два репетитора. Потом еще четыре репетитора, когда я сжила первых двух. Частная школа, новые репетиторы, гувернантка-надсмотрщица. Репетиторы - не потому, что ребенок глуп или, напротив, слишком умен и ему мало обычной программы, нет. Просто так положено по статусу. Штат слуг в доме, понятия "личная жизнь" нет по определению - круглые сутки, как под микроскопом. Обращение на "вы" с пятилетнего возраста, в порядке непререкаемом, после того, как мать рассчитала единственную вменяемую девушку, позволившую себе "неподобающее" обращение. Пойми, я не ненавижу свою семью. Но это "не соответствует статусу" вызывает у меня омерзение едва ли не с пеленок. Правда, плюсы от этого статуса тоже есть: например, можно заехать по яйцам министерскому отпрыску, который удумал попользовать официантку после банкета. Это как бочка меда, который на самом деле деготь, с редкими каплями дегтя, который как раз таки мед.
Хэйт, выросшей в семье "без заморочек", было сложновато вообразить подобные отношения.
– Друзья? Мое школьное окружение делилось на два типа: те, что в одной "статусной" категории, с уже повернутыми на этом статусе мозгами, и те, что на ступень ниже. Вторые завидовали первым, и все мои попытки найти с кем-то общий язык заканчивались либо разочарованием, либо очень большим разочарованием. Любовь? Да, в выпускном классе я влюбилась. "Тебе нравится этот мальчик?" - спросила мать. "Такая жалость, что компания его семьи на грани банкротства. Не переживай, отец уже подобрал для тебя подходящую кандидатуру". Примерно тогда я рассталась с иллюзиями относительно своего места в жизни и свободы выбора. Последним камнем в стене между мной и родителями стал выбор факультета: я хотела на архитектурный, родители настаивали на ссылке в Кембриджскую бизнес-школу.
Гнома невесело хмыкнула.
– Я попыталась бунтовать, разумеется. Сначала мне пригрозили блокировкой всех карт, на что я сложила из пальцев фигу - о, это было здоровски!
– и заявила, что мои акции никто не отнимет. На жизнь хватит, если не шиковать. Тогда отец запретил мне видеться с братом, а ведь ближе его у меня никого нет и, скорее всего, не будет. Три недели споров, уговоров, откровенного шантажа - и мне позволили остаться в стране, но про архитектурный сказали забыть.
Хэйт вдруг вспомнила оговорку малой о росписи под хохлому, ее же: "И вовсе я не ребенок", - даже "инвесторы" оказались не слуховой галлюцинацией. И все это вместе с рассказанной историей было... грустно.
– У меня есть жених - тварь такая, что тапком раздавить, как таракана, охота, - Масю всю перекорежило при этих словах.
– Выбирали его, как ты понимаешь, моего мнения не спросив. Союз с его семьей выгоден для бизнеса - это главное. И он подходит по статусу. Знаешь, ушастая, я понятия не имею, какие у тебя проблемы, но я бы за счастье сочла поменяться с тобой местами, просто за возможность быть собой. Всегда, везде, а не только в виртуальной оболочке.
Гнома плюхнула не глядя в фужер еще наливки, опрокинула залпом, с силой стукнула кулачком по столу.
– Вот такие пироги, - дурашливо махнув хвостиками, выпалила Мася - снова такая, какой ее привыкла видеть квартеронка.
– С котятами. Ня!
Полминуты спустя Хэйт осталась одна в трактире - гномка предпочла закруглить разговор по-своему. Хотя, положа руку на сердце, адептка даже и не знала, что ответить на исповедь подруги...
Наливка кончилась, еда тоже, мелкая испарилась, а настроение у Хэйт скатилось ниже плинтуса. До храма Балеона она себя дойти заставила - встреча с жрецом была делом важным, неотложным. Учитель, выслушав рассказ о судьбе Кинни, согласился принять его в орден (мимолетно подняв свой загадочный ранг в глазах адептки: принять подобное решение единолично рядовой жрец бы не смог), но "заниматься" с девушкой отказался, сославшись на срочные храмовые дела.
– Недобрые вести принес гонец из Светлого Леса, - посетовал учитель.
– Не серчай, но обучение твое откладывается. Я буду... занят.
Хэйт уверила, что все понимает и не имеет претензий. С ее планами "каникулы" отлично стыковались, она же собиралась надолго оставить людские анклавы, носиться телепортами из земель орков в Велегард и обратно было бы накладно и затруднительно в плане времени. Самое неприятное - с появлением демонов и прочей нечисти внешние порталы, те, что позволяли перемещаться в земли орков с территорий других рас (и обратно), перестали действовать (в причины Хэйт не вдавалась).
Распрощавшись с учителем и отправив к Сорхо фею с просьбой отвести (или отправить) Кинни в храм, Хэйт скомандовала:
– Выход!
Не все, что требовалось, адептка узнала, но она возлагала надежды на форум.
Тема о продаже древнего пергамента, как и ожидалось, создана была в день выставления пергамента на аукцион. В списке популярного за неделю тема: "Безумие Архимага - продажа, не безумие ли?" - занимала почетное второе место. На почетном первом красовалась созданная сегодня, но уже набравшая за двести тысяч просмотров: "Как фейлятся ТОПы. Дети Валинора облажались, встречаем Инферно!" - и, не оброни учитель замечание о "недобрых вестях", Вероника пополнила бы ряды читающих, но сейчас первостепенной для нее была тема о "безумии".