Поступь Мрака
Шрифт:
– Успокойся, милая, – сказала Сабрина. – Об этом невозможно знать. С ним нельзя поговорить, если только он не захочет этого. Давно ты разговариваешь с призраком?
– Четырнадцать лет, – прошептала Юлия. Ей всё ещё было страшно признаваться в подобном. – С тех пор как погибла сестра. Она же и стала этим призраком.
– Её же ты и видишь, с ней разговариваешь, ей управляешь? – уточнила монахиня.
– Да.
– Но без тебя этот призрак не может ничего. Верно? Прости, я слышала ваши беседы, когда ты разговаривала с сестрой.
– Да, – вновь призналась Юлия.
– Это не совсем призрак, – заявила старуха, и Юлия удивлённо подняла на
– Зачем?
– Она бы помогла прояснить сущность силы, с которой ты имеешь дело. По пути к Сизым горам мы как раз заедем в Кагоду и наш храм, надеюсь, он ещё цел, ведь Кагода лежит чуть в стороне от восточного тракта. Но я бы уже сейчас тебе советовала больше общаться с этой твоей сущностью. Может, узнаешь немного нового.
– Я думала, что Ваня – призрак, – неуверенно сказала Юлия.
– Вряд ли, – покачала головой Сабрина, и совершенно серьёзно добавила: – Тенями невозможно управлять. Настоящими призраками, я имею в виду. А то, с чем ты имеешь дело, скорее некая сущность, дарованная тебе Азраидом…
– Что? Но как? – вскричала поражённая Юлия. – Я не чернокнижница!
– Такие силы бывают только у ведьм, милая моя, – грустно сказала Сабрина. – И уже неважно, хочется ли тебе ей быть или нет. Постарайся свыкнуться с этой мыслью, пока неведение и гордыня не убили тебя чужими руками. Враги-то будут уверены, что ты именно колдунья. Поверь. И чем раньше, тем лучше. Вряд ли ведьмой быть хуже, чем мёртвой графиней… А?
Юлия пожала плечами, и до конца не поверила в слова старухи. Девушка была ошарашена, а Ваня, как назло, молчала. Ну ничего, девушка ещё спросит с неё, что это за дела такие?
– Пойдём. Надо выходить сейчас, если хотим затемно попасть в Кагоду. И никому ни слова о своих способностях. Они не оценят. Вон этот Барвоа до сих пор как одержимый орёт, что ты ведьма, не так ли?
– Точно, – согласилась Юлия. – Орёт не переставая…
Они быстро дошли до поляны, где проснулся тролль, и нашли Энцо привязанным к обломанному чудовищем столбу. Некоторое время Юлия рассматривала рытвины на месте груды камней, не в силах поверить, что вековые валуны ушли с поляны сами, оставив за собой гигантские следы, затем направилась к ведьмаку. Увидев женщин, Барвоа разразился яростной и непонятной длинной тирадой. Кажется, он страшно ругался. Всё, что надо было сделать Юлии, это разрезать путы и подвязать длинной верёвкой к седлу Корина. Запястья ведьмака всё ещё были скреплены путами, поэтому сопротивления не ожидалось. Но едва Юлия рассекла путы, как услышала предупреждающий крик Сабрины:
– Осторожно! Сзади!
Юлия резко обернулась и едва успела отбить удар отцовским мечом. Острый клинок лишь благодаря хорошей реакции тела увёл по касательной вилы Виктора. Из-за их тяжести крестьянина мотнуло в сторону, и девушка приставила к горлу бородача лезвие. Он застыл, не предпринимая попытки поднять вилы, но графине всё равно было не по себе. За спиной стоял Канас и другие мужики с орудиями труда, которые при желании могли представлять не меньшую опасность, чем любое холодное оружие. Цепы, грабли, вилы, топоры, косы и всё что попало под руку – палки, камни, оглобли… Позади из чащи леса высовывались женщины и дети. На лицах напряжение, отчего они выглядели страшно, будто невольными наблюдателями, а не хозяевами собственных тел, которыми не управляли. Юлия перевела взор на Виктора, и холодок страха поднялся по спине, закончившись где-то в затылке.
От страха и усталости рука дрогнула и едва не полоснула лезвием горло Виктора. И Юлия мысленно уже готовилась отправиться к погибшей семье, так как с гибелью предводителя, разъярённые крестьяне попросту разорвут всех причастных на маленькие кусочки, но здесь голос Сабрины, – глубокий и громкий, какой и должна иметь монахиня, – напевно разнёсся по поляне, разлился меж деревьев и затёк в уши бывших прихожан.
– О троллы ваас данке гобинс, – затянула Сабрина на неизвестном языке. – О каас мидс миделтон! Вас-кас данас!
Виктор засмеялся и покосился на монахиню, и не своим голосом сказал:
– Ты думаешь выгнать меня из умов этих слабых созданий в то время как я по праву владею ими, а, Сабрина?
Но старуха не слушала, а, знай себе, тянула заунывную мелодию на необычном языке.
– Тун нанкас таас! Тун киас мидлас! О сарам там варраам! О…
– Я больше не отдам ни тебе, ни Свету ни этих людишек, ни эту ведьму! – Юлия вздрогнула, когда Виктор повернул глаза на неё. Красные и злые, пронзительные и страшные… И Юлия едва не опустила меч. – Она моя! Она создание моего мрачного гения. Она изощрённый способ уничтожить одного смутьяна. Она венец мести! Тёмной и мрачной мести, и я намерен навсегда приручить её душу и заставить её силу сопровождать меня в этом мире! Слышишь, старуха?
Но та всё ещё протяжно и напевно выла слова давно забытого языка, и сделалось заметно, что от странной песни Виктору стало не по себе. Мужик вдруг задёргался и часто-часто заморгал, будто зрение исчезло, а Виктор пытался его прояснить. Следом задёргались и подельники. Крестьяне, их жёны и дети. И они завыли от боли. Страшный стон нескольких десятков людей наполнил лес, просачиваясь меж деревьев, подобно шуму ветра, ищущему свободный от препятствий путь. Юлии хотелось всё бросить и убежать, но то, что девушка окажется беспомощной, когда опустит оружие, заставляло прижимать лезвие меча к горлу Виктора.
– Атан тан сааб ваас коринускас! – продолжала читать древний текст Сабрина, и Юлия вдруг почувствовала, что ей тоже стало дурно. Рука с мечом дрогнула и никак не хотела возвращаться в прежнее положение. Зрение поплыло, и девушка услышала испуганный шёпот Вани:
«Что она говорит?»
«Не знаю, – прошептала Юлия. – Наверное, что-то защитное…»
«Защитное? Да мне плохо от этого! Да и тебе!»
«Мне плохо из-за усталости, – возразила Юлия. – Меня со вчерашнего дня бьют, убивают и пытаются насиловать. Я устала и хочу спать… или умереть».
«Нет! Ты не понимаешь! Это всё эти слова! Останови её!.. – слова призрака казались настолько далёкими, будто Ваню откинули прочь, и она кричала из-за какого-то особо толстого препятствия».
Или Юлия просто теряла сознание и способность слышать не только Ваню, но и вообще всех окружающих. Странная песнь Сабрины тоже унеслась далеко-далеко, и графиня вдруг нырнула в непроглядную темень.
Глава 10