Поступь Слейпнира
Шрифт:
Дракон машет хвостом — так это называлось на языке тех, кто обучался там, куда допускают одного из тысячи. Дождавшись, когда парнишка придёт в себя, Вадим снова отдал ему инициативу атаки, в глубине души надеясь, что тот опомнится и замнёт это дело. Но то ли парнишка был слишком азартен, то ли слишком молод и ещё ни разу не получал по соплям как следует, но, едва отдышавшись, он снова полез в драку.
Понимая, что сам ещё плохо держится на ногах, Вадим просто блокировал руку с ножом и от всей души врезал парню кулаком под дых. Сложившись пополам, паренёк выронил нож и, резко позеленев, сильно озаботился состоянием
Командир этого дурдома на выезде что-то спросил, и Вадим, услышав перевод, задумался. Если это настоящие викинги, то влезать в драку на мечах или топорах ему ещё рано. Для начала следовало полностью восстановиться. Впрочем, для серьёзного боя его познаний во владении подобным оружием было маловато.
Продемонстрировав им своё умение владеть ножом, Вадим отдал оружие хозяину и вернулся к костру. Пользуясь тем, что его оставили в покое, Вадим снова принялся размышлять. Ему не давала покоя неизвестность. Как он оказался в таком положении? Самым неприятным было то, что он отлично помнил всё, случившееся с ним до того момента, как он, очнувшись, понял, что оказался в тундре, да ещё и голышом.
Хуже всего оказалось то, что он не мог выяснить, какой сейчас год. Если верить историческим справочникам, то во времена викингов у каждого народа был свой календарь. Говорили с ним на старославянском. Это Вадим уже успел понять, вспомнив некоторые слова из известной комедии. Но язык в данной ситуации был не главное.
Вадима убивало то, что он совершенно не представлял себе, что делать и как попасть обратно. Домой. Хотя, если разобраться, то и дома у него как такового не было. Комната в общежитии с немудрящими холостяцкими пожитками. Родители давно уже умерли, а жениться он так и не успел. Грустно усмехнувшись, Вадим от нечего делать принялся перебирать в памяти всех своих подружек, прикидывая, кто из них уронит хотя бы слезу, узнав, что его больше нет.
Как, оказалось, ронять слёзы было тоже некому. Все подружки, едва узнав, что, дослужившись до капитана, он так и не имеет за душой ничего стоящего, быстро находили повод, чтобы расстаться с ним под каким-нибудь благовидным предлогом. Не самое приятное открытие, но посыпать голову пеплом Вадим не собирался.
Уяснив для себя, что никакой памяти кроме короткой записи в личном деле он не оставит, Вадим решил попытаться сделать хоть что-то здесь. Впрочем, что именно ему нужно было сделать, оставалось под большим вопросом. Придя к определённому решению, он снова попытался понять, что за сила перебросила его из афганской пещеры в северную тундру. Кажется, в физике это называлось карманом времени или эффектом хлопка.
Окончательно запутавшись в терминах, Вадим плюнул на физику и вернулся к более насущным проблемам. Убедившись, что про него действительно на время забыли, он поднялся и принялся внимательно рассматривать устройство корабля. Вскоре, Вадим понял, что начинает всерьёз уважать этих ребят.
Пускаться в плавание на такой посудине означает сознательно дёргать смерть за усы. Деревянный киль и обшитый досками шпангоут. На всё это уложен лёгкий настил с рядами скамей для гребцов. Трюм такой, что по нему можно передвигаться, только согнувшись в три погибели или на карачках. Мачта и вёсла.
И вот на этом, если верить историкам, викинги
Заметив, что он старается работать наравне со всеми, воины одобрительно переглянулись и молча приняли его в рабочую команду. Не имея представления, как правильно нужно смолить борта корабля, Вадим попросту начал обезьянничать, тупо повторяя каждое движение стоящего рядом воина.
Спустя неделю драккар был готов к дальнейшему плаванию. Воины столкнули корабль на воду и принялись ловко взбираться на него по свисающим с бортов канатам. Но перед этим викинги принесли жертву богам. Это действо произвело на Вадима странное впечатление.
Когда воины, ходившие за пресной водой, с криками и улюлюканьем притащили в лагерь живого северного оленя, он даже растерялся, невольно пожалев великолепное животное. Самец в полном расцвете сил, с роскошными рогами упирался и вскидывал голову, пытаясь сбросить своих мучителей, но викинги были сильнее.
Как оказалось, животное запуталось рогом в зарослях ивняка, и увидевшие его водоносы умудрились подобраться к оленю раньше, чем он успел вырваться из этой ловушки. Навалившись на него всей командой, они повалили оленя на землю и, спутав ноги так, чтобы он мог идти только мелкими шагами, потащили в лагерь.
Увидев добычу, капитан растерянно охнул и приказал срочно собирать топливо для костра. Дождавшись темноты, он велел разжечь огонь, и вскоре огромная поленница ярко заполыхала, освещая берег. Два обнажённых по пояс воина подвели к костру оленя, и капитан, громко нараспев произнося какие-то слова, одним движением перерезал оленю горло.
Хлынувшая кровь почти залила костёр, но вскоре поленница снова разгорелась, распространяя по пляжу запах горелой плоти. Капитан окунул палец в кровь животного и принялся рисовать на себе какие-то знаки. Едва увидев, что костёр разгорелся с новой силой, викинги огласили пляж радостными криками. Всё, что Вадим сумел понять, — их жертва была принята.
Потом, когда обряд был закончен, тушу оленя ободрали и попросту зажарили на том же самом костре. Набив животы жареной олениной, воины завалились спать. Быстро распределив ночную вахту, капитан устроился у костра и, позвав к себе кормчего, принялся что-то с ним тихо обсуждать. Понимая, что узнать об их планах ему не суждено, Вадим устроился у соседнего костра и, завернувшись в отлично выделанную волчью шкуру, уснул.
Утром было объявлено о выходе в море. Викинги восприняли это известие с энтузиазмом. В отличие от них, Вадим растерялся. По логике ему нужно было остаться на этом берегу и начать поиск причины своего пребывания здесь. Но несколько быстро сказанных фраз заставили его пересмотреть это желание.
Как выяснилось, бесстрашные воители побаивались этих мест. Судьба не придумала ничего лучше, чем закинуть его в место, называемое фьордом каменного тролля. На борт драккара Вадим поднялся последним и, повинуясь жесту кормчего, опустился на свободную скамью. Всунув в уключину длинное весло, он в последний раз оглянулся на землю, волею случая ставшую его временным пристанищем, и, не удержавшись, тихо вздохнул, припомнив подходящую к случаю латинскую поговорку.