Поступь Слейпнира
Шрифт:
Воины замолчали, обдумывая услышанное. Вадим ссутулился на своём насесте так, словно ему на плечи положили бетонную плиту. Внимательно слушавший их разговор Свейн медленно поднялся с пустого сундука, на котором сидел, и, пройдясь по палубе, проворчал:
— Услышь я всё это раньше, ни за что бы не поверил. Но я вижу тебя, Валдин, помню, как и где нашёл тебя, и понимаю, что это правда. И сегодня я в этом убедился. Я видел, как меняла пытался переманить тебя к себе, видел, какие у него были глаза, когда он увидел, как ты взвешиваешь песок. Такое мог придумать только много знающий человек. А ты слишком молод,
Команда, внимательно слушавшая своего капитана, дружно охнула от удивления. На их памяти это было впервые, чтобы Свейн Акулий Зуб назвал побратимом человека, чужого Нордхейму по крови. Вадим растерялся. Поднявшись, он шагнул к капитану, протянул ему руку и твёрдо сказал:
— Не знаю, что будет со всеми нами потом, но для меня честь ходить на одном корабле с такими воинами.
Сжав его предплечье, Свейн улыбнулся и, огладив бороду, спросил:
— Кем ты был там, в своём мире?
— Солдатом, — улыбнулся Вадим. — Только сражались мы другим оружием.
* * *
Обменяв серебро и закупив провизию, Свейн повёл «Синюю акулу» на юг. Возвращаться обратно не имело смысла. Все воины, собравшиеся на борту драккара, так или иначе были одинокими или изгоями, как сам капитан. Единственное условие, которое жёстко установил сам Свейн после их разговора, было сохранение тайны Вадима.
Воинам он объяснил это просто. Любой капитан, узнав, что в команде есть настоящий книгочей, постарается сделать всё, чтобы переманить его к себе. Лишаться человека, способного перехитрить даже менялу, викинги не хотели, и вскоре Вадим стал для команды чем-то вроде талисмана. Зашитая им рана Свена отлично зажила, и теперь каждый, кто умудрился как-то пораниться, считал своим долгом обратиться именно к нему.
Убедившись, что сломанная кость срослась, Вадим начал заставлять парня проделывать различные упражнения на подвижность и силу, возвращая руке прежние возможности. Одновременно с этим он стал учить Свена основам рукопашного боя. После той взбучки, что он получил на берегу фьорда, парень в корне пересмотрел своё отношение к умениям Вадима.
В то же время сам Вадим старательно учился сражаться мечом и секирой у всеми признанного мастера Рольфа. Могучий гигант на каждой стоянке подбирал несколько брёвен и, установив их на палубе, гонял своего ученика до седьмого пота, заставляя наносить резкие, сильные удары из самых разных положений. Мысленно проклиная всё на свете, Вадим послушно размахивал секирой.
Перед началом обучения гигант установил на палубе бревно и, взяв у Вадима секиру, с усмешкой прогудел:
— Смотри и запоминай, к чему ты должен стремиться.
Подкинув секиру в руках, он примерился, коротко размахнулся и одним резким ударом перерубил бревно пополам, поперёк волокон. Не веря собственным глазам, Вадим осторожно прикоснулся к обрубку и сказал:
— Не увидел бы сам, ни за что бы не поверил. Боюсь, мне этого никогда не повторить.
— Не расстраивайся, Валдин. Этого никто из нас повторить не может, — усмехнулся Юрген.
— Научишься разрубать ствол на треть, считай, что получилось, — добавил Сигурд.
Два дня Вадим ходил под впечатлением. За свою службу он повидал многое, но увидеть, как перерубается бревно толщиной в ногу среднего человека, ему не приходилось. По признанию самого Рольфа, таким ударом он разрубал щит и латы ромейского гоплита. И вот теперь, размахивая тяжёлой секирой, Вадим видел перед глазами перерубленное бревно.
Очень скоро, припомнив кое-что из курса рукопашного боя по психологической подготовке, он всадил лезвие в дерево до половины. Одобрительно кивнув, Рольф выдернул оставленную секиру и, подкидывая её в руке, сказал:
— Если сможешь повторить десять раз подряд, считай, что научился.
Плюнув на гордость и уже имеющиеся навыки, Вадим принялся повторять показанные движения раз за разом, доводя их до автоматизма. То же самое было и с мечным боем. Огромный Рольф заставлял его ронять меч раз за разом, нанося не самые сильные свои удары. Неожиданно для себя Вадим понял, что огромной силы гиганта хватило бы на то, чтобы разрубить его пополам вместе с мечом и кольчугой.
Единственное, в чём Вадим превосходил викингов всех вместе взятых, был рукопашный бой. Много раз, причалив к берегу, воины предлагали ему сойтись на кулаках, и каждый из них носил отметины на физиономии от его кулаков. Сам Вадим участвовал в этих дружеских потасовках только потому, что не хотел терять форму. В этом мире от умения драться зависела жизнь.
Вскоре наблюдательный Юрген заметил, что Вадим дерётся не в полную силу. В очередной раз вызвав его на поединок, кормчий попытался воспроизвести один из подсмотренных приёмов, но, получив кулаком в челюсть, рухнул на песок. Медленно перевернувшись, Юрген сел и, тряся головой, удивленно проворчал:
— Ты не бьёшь в полную силу. Почему?
— Тебе мало того, что ты уже получил? — растерялся Вадим.
— Дело не в том, много это или мало. Я хочу понять, с какой силой ты можешь ударить, — не унимался Юрген.
— Зачем тебе это?
— Я воин и должен уметь всё, что поможет мне победить, — вполне резонно ответил кормчий.
Почесав в затылке, Вадим пожал плечами, огляделся и ответил:
— Из чего здесь делают кирпичи?
— Какие кирпичи? Что это такое? — не понял Юрген.
— Из чего здесь строят дома? — задал Вадим следующий вопрос.
— Из камня, из глины, а на юге — из самана, — растерянно ответил кормчий.
— Понятно. А крыши чем кроют?
— Тёсом, соломой, черепицей.
— Это уже интереснее. А черепица из чего сделана?
— Из глины. Но зачем тебе это? — не понял Юрген.
— Ты сможешь расколоть черепицу голой рукой? — вместо ответа спросил Вадим.
— Я — нет. Это сможет только Рольф.
— Я тоже могу, — уверенно ответил Вадим. Внимательно посмотрев на него, кормчий неопределённо пожал плечами и задумчиво протянул:
— Может быть.
Постепенно в тренировки по рукопашному бою втянулась вся команда. Исключение составлял только гигант. Огромный Рольф, несколько раз сойдясь с Вадимом в рукопашную, решительно подытожил: