Поступь Слейпнира

Трофимов Ерофей

— А ещё говорят, что северяне не думают о завтрашнем дне. Ты в тех пещерах столько накопил, что на три зимы и два корабля хватит.

— Мы в этих местах давно рыбачим, — ответил Юрген, не принимая его шутки. — И корабль починить, и шторм переждать где-то нужно. А с тех пор, как Рыжий Олаф решил устроить охоту за нашими головами, это единственное место, где мы можем не бояться нападения.

— Согласен. Но одной рыбой сыт не будешь. Где вы собираетесь мясом разжиться? — вернулся Вадим к насущным проблемам.

— Кельты солёную рыбу на овец охотно

меняют. Ещё мёд и пенька есть, так что с голоду не помрём. Да и оленей тут много. Только охотиться осторожно надо. Местные лорды терпеть не могут, когда чужие в их лесах хозяйничают.

— Ишь ты! Лорды, — иронично усмехнулся Вадим.

— Ну, это уже от бриттов пришло, — понимающе кивнул Юрген. — Сами кельты этих названий не любят. А бритты давно уже на этот островок зубы свои точат.

— И однажды доберутся до него, — задумчиво кивнул Вадим. — Придёт время — доберутся. Да только ничего, кроме головной боли, не наживут. Кельты — народ упрямый и так просто не сдадутся. Эта вражда долгие десятки лет длиться будет.

— Вон даже как? — покачал головой кормчий. — Слушай, а может, тебе и вправду местного друида поискать? Вдруг чего умного скажет?

— Было бы неплохо. Но ему платить надо, а у меня, кроме драных штанов, нет ничего.

— Ну вот уж за это не беспокойся, — отмахнулся Юрген. — Ты — один из нас, значит, чем заплатить найдём. Пожалуй, поговорю я об этом со старым лисом. Он тут многих знает, пусть поспрашивает. Я же вижу, что ты всё время как в воду опущенный ходишь. Понимаю, неизвестность давит.

— Давит, — тяжело вздохнув, признался Вадим.

— Ну, значит, на том и порешим. А с лодкой этой ты здорово придумал. Такой улов с одного раза у нас бывал, только если мы на «Акуле» рыбачим. Молодец, — одобрительно кивнул кормчий и, развернувшись, зашагал куда-то в скалы.

Проводив его задумчивым взглядом, Вадим достал нож и, присев в ряд разделочников, принялся потрошить рыбу. Работа была не самая приятная, но она отвлекала от размышлений, хотя мысли всё равно посещали. Ему слабо верилось, что какой-то жрец сумеет ответить на его вопросы. А если учесть, что в свете решений партии и советского правительства богов и иже с ними не существует, то, следовательно, и ответа ждать не приходится.

* * *

К удивлению купца, путь до западных земель прошёл совершенно спокойно. Их корабль даже в шторм не попал. Пользуясь предоставленной свободой, рабыни то и дело устраивали на палубе возню, веселясь и подтрунивая друг над другом. Одна Налунга вынуждена было только смотреть на их веселье со стороны.

Несмотря на все увещевания купца, девушки так и не приняли её. А если быть до конца откровенной, Налунга и сама не очень стремилась. Сидя на палубе с подветренной стороны, она часами смотрела в открытое море, словно ждала кого-то. Купец, убедившись, что красавица не делает попыток бежать или покончить с собой, успокоился и перестал стоять у неё над душой.

После прихода

в порт их не повезли в глубь материка, как думала Налунга. Оказалось, многие покупатели ждали его возвращения в прибрежном городе, торопясь первыми выбрать себе красоток. Только её купец не стал выставлять на продажу, заявив, что такая красавица должна достаться лишь королю.

Распродав всех девушек, он приказал снова выходить в море. На этот раз в пути они были только сутки. В порту купец нанял повозку и, погрузив в неё различные диковины и рабыню, отправился дальше. Налунге не нравилась эта земля. Сырая, промозглая, погода с постоянными туманами. Вересковые пустоши и болота, тянущиеся на многие переходы вдаль.

Кутаясь в выданный купцом плащ, она мрачно косилась на безрадостный пейзаж, пытаясь смириться с мыслью, что теперь она обречена жить здесь до конца жизни. С каждым днём настроение девушки падало всё ниже и ниже. Только странная, ничем не обоснованная вера в то, что это всё скоро закончится, поддерживала её. Спустя две седмицы повозка подкатила к мрачному замшелому замку, и купец радостно усмехнулся:

— Приехали. Я продам тебя настоящему королю, красавица. А заодно всучу ему кучу всякого барахла, которое в других местах стоит ломаные гроши.

— А господин не боится, что король, узнав об этом, прикажет казнить его? — с мрачной иронией спросила Налунга.

— Он не узнает. Ведь он не понимает твоего языка, а ты не говоришь на местном, — усмехнулся купец.

Мстительно улыбнувшись, Налунга промолчала. Купец не знал, что она отлично понимает языки ромеев и северных варваров, а уж здесь кто-нибудь да сумеет понять то, что она расскажет. Ей не нравилась эта страна, и она решила поквитаться с человеком, который завёз её сюда.

Получив аудиенцию, купец приказал слугам разгружать повозку и, взяв Налунгу за руку, решительно направился в тронный зал. Помещение с таким пышным названием оказалось убогим. Резной стул с высокой спинкой, очевидно, и был тем самым троном. Жёсткий, даже без подлокотников, он казался ей странным, если не сказать несуразным. Каменный пол был покрыт толстым слоем соломы, а стены украшали гобелены и шпалеры. Бросив на них короткий взгляд, Налунга закусила губу, чтобы не рассмеяться. Такое убожество продавали на базарах востока за несколько грошей. Судя по всему, местные короли и понятия не имели, что бывают более ценные и красивые вещи. Похоже, пришлые купцы обдирали их без зазрения совести, беря золотом за то, что купили медью.

Появившийся из боковой двери мужчина лет сорока пяти в парчовом камзоле и штанах, уселся на стул и, поправив красный бархатный плащ, с интересом уставился на купца. Склонившись в глубоком поклоне, тот взмахнул краем своего плаща и, подтолкнув вперёд девушку, громко и пафосом в голосе провозгласил:

— Мой король, я обещал тебе привезти самую красивую на чёрном континенте девушку, и она перед тобой.

— Что ж, она действительно красива, — милостиво кивнул король, с интересом рассматривая Налунгу.