Поступь Смерти
Шрифт:
Почувствовав колебания магического поля, бретонец остановился на очередном шаге и прислушавшись к собственным ощущениям, понял, что пропали помехи, мешающие ему связаться со своими слугами и последователями.
— Что-то не так? — В отличие от уроженца Хай-Рока, что являлся чародеем-практиком, который привык все время находиться на передовой, сын Анастериан был хоть и крайне могущественным, но все же магом-теоретиком и остаточные следы от прошедшего сражения пока что забивали Кель'Тасу магическое восприятие.
— Идем. — Проигнорировав вопрос наследного принца, седой некромант зашагал дальше, мысленно
Добравшись до барьера, что преграждал путь к Солнечному Колодцу, Грегор несколько долгих мгновений разглядывал висевшую в воздухе магическую преграду, а затем с навершия его посоха ударил яркий изумрудно-зеленый луч, от которого созданная натрезимами защита пошла трещинами и начала осыпаться крупными фрагментами, что быстро растворялись в воздухе. Вложив в свое заклятье колоссальное количество магической энергии, некромант смог быстро пробить брешь в чарах Повелителей Ужаса, но увы, этого оказалось недостаточно.
Когда чародеи ворвались в зал, где находился Солнечный Колодец, все уже было кончено — потемневшие воды магического источника высших эльфов источали жуткое зловоние, а рядом с оскверненной реликвией стояло два натрезима и парил в воздухе один из личей Плети, воздух вокруг которого слегка подрагивал от силы, что была заключена в его костях.
— Вы опоздали, смертн… — Почувствовав, что Тихондрий начал творить чары и поняв, что болтовней тот пытается выиграть себе время, седой чародей не стал слушать приспешника Саргераса и прямо с порога начал действовать.
— Wuld'Nah'Kest! (Вихрь-Ярость-Шторм) — Сдавленно захрипев, эмиссар пылающего Легиона попытался было вырваться из хватки седого уроженца Хай-Рока, но это было уже не в его силах — благодаря мощи драконьего Ту'ума и крепости выкованных некромантом лат, рука Грегора вскрыла грудную клетку демона и схватив прислужника Падшего Титана за позвоночник, Грегор приказал костям в теле Повелителя Ужаса срастись друг с другом.
Не вынимая руки из внутренностей натрезима и прикрываясь Тихондрием как живым щитом, рослый бретонец уже приготовился сражаться с остальными врагами, но неожиданно для Мадаава, они просто растворились в воздухе, использовав одну из разновидностей телепортационных заклятий.
— Сбежали. — Переведя взгляд пылающих энергией смерти глаз на парализованного эмиссара Пылающего Легиона, Грегор тихо хмыкнул. — Похоже, пока что мне придется довольствоваться тобой…
Глава 40. Бойня в Луносвете — Часть Пятая
***
— Сбежали. — Переведя взгляд пылающих энергией смерти глаз на парализованного эмиссара Пылающего Легиона, Грегор тихо хмыкнул. — Похоже, пока что мне придется довольствоваться тобой…
— Ты… Не сможешь убить меня… Смертный… — Преодолевая чары, взявшие под контроль его кости, прохрипел обездвиженный Повелитель Ужаса. — Никто не… Бха!
Договорить свою фразу у Тихондрия не вышло — срастив несколько костей в его челюсти, рослый уроженец Хай-Рока заставил демона подавиться своей следующей фразой и выплюнуть сквозь сжатые зубы сгусток отливающей зеленым светом крови.
Некроманту не было нужды слушать демона, чтобы понять, о чем он ведет речь: духовное тело эмиссара Пылающего Легиона было целиком и полностью пронизано множеством закольцованных друг на друга магических потоков, что соединяясь в единую многомерную структуру, создавали вокруг ядра души натрезима защитную оболочку, не дающую поглотить его. И защита эта была настолько хитрой, что даже Грегор, с его огромным опытом не смог бы "зацепиться" за суть порождения Хаоса.
Во всяком случае за пределами хорошо оборудованной лаборатории. Чары, которыми Повелитель ужаса защитил свою душу имели своего рода страховку на случай, если Тихондрий потерпит поражение в бою с бретонцем. И если бы Мадаав попытался поглотить Повелителя Ужаса привычным для себя способом, то демон моментально бы умер, а его дух отправился на перерождение в Круговерть Пустоты.
— Любопытная конструкция… — Оглядев приспешника Саргераса с помощью магического зрения, некромант тихо хмыкнул. — Вот только она не спасет тебя, демон….
От руки седого чародея, что торчала из груди натрезима, пошло ярко-зеленое сияние, от которого тело рогатого приспешника Саргераса начало деформироваться и съеживаться на глазах у наследного принца Кель-Таласа, что с широко расширенными глазами взирал на происходящее.
— Ты так хотел сохранить свою душу… — В бесстрастном голосе некроманта послышалось слабое подобие насмешки и потоки энергии, что клубились вокруг Грегора, пришли в движение. — Позволь тебе помочь…
Яркая зеленая вспышка на миг ослепила сына Солнечного Скитальца, а когда он смог проморгаться, то натрезима уже нигде не было видно, а Грегор держал на вытянутой руке клыкастый рогатый череп, в глазницах которого пылало разрушительное пламя Скверны.
Прямо сейчас рослый бретонец не мог с гарантией прикончить коварного слугу Саргераса, но сосредоточившись на защите своей бесценной души, Повелитель Ужаса не уделил должного внимания собственному телу, чем некромант не преминул воспользоваться.
Вместо того, чтобы убить Тихондрия и попытаться как-то перехватить ускользающую из его рук душу, Мадаав поступил строго наоборот — сделал так, чтобы эмиссар Пылающего Легиона оказался заперт в своем собственном теле, а после оставил от этого самого тела один лишь череп, который теперь выступал в качестве своеобразной филактерии для натрезима.
И самостоятельно выбраться из этого плена демон не мог — костяное вместилище его души подпитывалось силой самого Повелителя Ужаса и так как большая часть магического резерва Тихондрия питала в данный момент защищающие дух чары, то энергии на попытку прорыва оставалось до смехотворного мало. А Грегор еще и поставил в качестве внешнего контура защиты Ловушку Душ, о существовании которой демон, даже несмотря на свое теперешнее состояние, был прекрасно осведомлен.
Иными словами, эмиссар Пылающего Легиона оказался в такой ситуации, когда некромант не мог добраться до его сущности, но и сам Тихондрий был заперт внутри остатков своего тела, без возможности что либо изменить — череп не пропускал наружу никакую энергию.