Поступь Смерти
Шрифт:
И звери, и их наездники были облачены в массивные металлические доспехи, которых Джайна раньше никогда не видела на уроженцах Зул-Амана (Хотя по-правде говоря… Ученица Антонидаса в целом лесных троллей видела от силы раз пять. Причем троих — в мертвом виде и в качестве учебного пособия по анатомии.) и которые придавали клыкастым дикарям крайне грозный вид. В руках у клыкастых воинов были длинные копья, а взгляд налитых кровью глаз, что виднелись в прорезях лицевых масок, был весьма далек от дружелюбия, но вели себя эти верзилы предельно собрано.
— Като из выас хыочет гаварить с Великий Оганенный
— На этой встрече я представляю Даларан. — Вежливо ответила ему ученица Верховного Мага, после чего лесной тролль оглядел её с ног до головы, спрыгнул на землю и лязгая своей массивной броней дошел до лошади светловолосой чародейки.
— Бумыаги. — Требовательно протянул к девушке руку клыкастый каннибал.
— Бум… А, верительные грамоты посланника? Секунду… — Сопровождавшая Праудмур свита ощутимо напряглась, но светловолосая волшебница сделала им знак, что все в порядке и покопавшись в притороченной к седлу сумке, достала оттуда нужную грамоту, которую протянула огромному воителю.
Развернув свиток, лесной тролль начал вдумчиво изучать его содержимое.
" — Судя по всему, проблемы с дикцией у этого народа вызваны не их низким интеллектом, а особенностями физиологии." — Ученица Верховного Мага Даларана с любопытством начала разглядывать закованного в металл дикаря. — "Хотя с такими-то клыками — неудивительно, что они коверкают Всеобщий. Эти бивни на две моих ладони из челюсти торчат!"
— Харыашо. — Ковырнув длинным ногтем печать на свитке, воин Зул-Амана кивнул и вернув документ дочери адмирала, указал в сторону дороги, по которой они приехали. — Тудыа. Тама выас выстрыетият.
Тролль забрался обратно в седло и найдя взглядом рыцарей, направил к ним своего медведя, после чего на все том же ломанном всеобщем начал объяснять защитникам Джайны что-то касательно окружающей местности.
И к удивлению юной чародейки, ни сир Марикус, ни сир Логарик не стали воротить носы от "какого-то примитивного дикаря". Вместо этого они внимательно выслушали огромного воина и вежливо поблагодарив его за важную информацию, отправились патрулировать окружающую территорию.
— Странно… Я думала, что лесных троллей Зул-Амана наши воины не слишком любят.
— Это зависит от региона, в котором они несли службу. — К девушке подъехал уже немолодой чародей с покрытыми сединой висками, на лице которого были видны несколько небольших ожогов. — В отличие от того же Кель-Таласа, Лордерон имеет не слишком большую границу с Зул-Аманом и большая часть солдат этого королевства просто никогда не видела лесных троллей. К тому же для этого клыкастого народа лес — родной дом, а тяжелой кавалерии в чащобе делать нечего. Тут скорее впору удивляться тому, что воины Зул-Амана проявляют неожиданное спокойствие. Обычно представители их народа весьма агрессивны по отношению к чужакам…
— И что же вы посоветуете при общении с их лидером, господин Сарас? — Ввиду её родословной и положения наследницы Кул-Тираса, Джайне не раз приходилось присутствовать на светских беседах и быть посредником в переговорах между власть имущими. Но ранее все это были люди, а не клыкастые каннибалы, освоившие магию смерти и совет умудренного годами боевого чародея был бы сейчас для девушки весьма кстати.
— Я бы рекомендовал вам слегка ускориться. — Усмехнулся немолодой колдун. — Потому как мы слегка отстаем от графика…
— Пожалуй, вы правы. Не будем медлить!
Ученица Верховного мага Даларана имела привычку опаздывать на любую запланированную встречу и этот раз не стал для нее исключением. Но молодая волшебница совершенно искренне надеялась, что этот досадный казус не станет серьезным препятствием в процессе переговоров, в успехе которых были заинтересованы обе стороны.
Через несколько минут езды в указанном троллем направлении, их отряд и в самом деле встретили. Только на этот раз вместо клыкастых жителей Зул-Амана верхом на медведях, посланцев из Города Магов встречал с десяток тяжелых пехотинцев, в которых юная чародейка довольно быстро распознала нежить — больно уж характерная энергетика витала вокруг облаченных в латы фигур. Не такая, как у творений некромантов Плети, но общие черты, присущие лишь восставшим покойникам, прослеживались у этих бойцов предельно четко.
— Господин Мадаав ожидает вас, чародеи Даларана. — Коротко поклонившись, вооруженный алебардой мертвый воин указал на едва видимую тропу, что петляя среди высоких деревьев, уходила в сторону от главной дороги. — Но дальше вам придется идти пешком. И не сходите с дороги — в округе полно ловушек.
Спешившись, юная волшебница и её свита направилась по указанному мертвецом пути. Стороннему наблюдателю могло показаться, что все это походило на западню, но Джайна знала, что место встречи было выбрано её наставником и именно он настаивал на строжайшей секретности этой миссии: Большая часть охраны Праудмур даже не знала ни где, ни когда именно будут проводиться переговоры.
Единственным исключением являлся сир Марикус, который был давним другом Антонидоса, а также его проверенным боевым товарищем, с которым они не раз выбирались из жутких передряг. После начала нашествия Плети этот рыцарь доблестно защищал южные земли Лордерона, но из-за подавляющего перевеса в силе на стороне нежити, был вынужден отступить к Городу Магов.
Собственно, сир Марикус и подсказал архимагу неприметную полянку, на которой можно было провести встречу с минимальной возможностью обнаружения патрулем нежити. А задача обеспечить там надежную охрану легла уже на плечи некроманта, потому как опыта борьбы с Плетью у него было кратно больше, чем у всех магов Даларана, вместе взятых.
И к своей задаче маг смерти подошел со всей основательностью — за те несколько минут, пока её отряд двигался по тропе, Джайна успела заметить с полтора десятка самых разнообразных магических барьеров, около полутысячи рунических капканов и примерно с полсотни мертвых латников, которые были расставлены между деревьев и неустанно следили за округой тускло светящимися глазами.
А на самой поляне девушку ожидал… Больше всего данное сооружение походило на внебрачного сына зиккурата Плети и дворфийского бункера. От первого оно унаследовало пирамидообразную структуру, а от второго — монолитные стены с узкими прорезями-бойницами и частичную закопанность в земле.