Поступь Смерти
Шрифт:
Сильвана слыла первой красавицей Луносвета и потому была очень горделивой девушкой, привыкшей к тому, что на её внешность каждый мужчина непременно должен обращать внимание. А потому единственным способом заинтересовать высокомерную Ветрокрылую-старшую, было полное игнорирование её "несравненной красоты", чем седой громила, судя по всему, с успехом и занимался.
Во всяком случае Верисса достаточно хорошо знала характер своей старшей сестры, чтобы понимать — подобных слов предводительница следопытов кому-попало точно бы не спустила.
И это давало Ветрокрылой-младшей некоторую надежду —
Но судя по вялому (Со стороны рослого чародея) и в чем-то даже дружескому (По меркам очень горделивой и высокомерной Сильваны) переругиванию этой парочки, ситуация вскоре могла кардинально поменяться.
" — Довольно иронично, что самые красивые девушки Кель-Таласа ищут себе мужчин за его пределами… Прав был отец — после нашего исхода с Калимдора высшие эльфы сильно обмельчали и уже не могут на равных бороться с другими расами за место под солнцем Азерота." — От увиденной ею картины девушка вспомнила о своем первом знакомстве с Ронином, когда совсем еще юной эльфийке приказали сопровождать молодого мага Кирин-Тора. Тогда она тоже не сразу поняла, что чувствует к этому рыжеволосому упрямцу и поначалу её поведение ничуть не отличалось от того, как сейчас себя вела Сильвана.
А закончилось все парой чудесных детишек, ради которых младшая из сестёр Ветрокрылых была готова без раздумий отдать свою жизнь…
***
Орда мертвых неспешно вытекала на равнину перед Первыми Вратами, под напряженными взглядами воинства высших эльфов, стоявших на стенах укреплений.
Словно разлившаяся в половодье река, армия мертвых выливалась из леса, заполняя собою все свободное пространство, а следом за ней неотрывно следовал смрад, который источали прогнившие кости и гнилое мясо.
Группы рычащих вурдалаков сновали по простирающемуся перед вратами полю, проверяя своими телами, не заготовили ли эльфы неприятных сюрпризов для воинства Плети, а стаи горгулий, порхающие в небесах, разведывали позиции защитников Кель-Таласа. Несколько лучников попытались сбить воздушную поддержку армии мертвых, но враг, что сражался с эльфами уже не первый день, знал, насколько кель'дорай хорошие лучники и крылатые твари предусмотрительно держались на безопасном расстоянии.
Несмотря на все свои недостатки, полководцем Падший Принц был прекрасным, а потому такой важной вещью как разведка, он никогда не пренебрегал — чародеи высших эльфов сообщали, что помимо прочего, армию нежити также сопровождала целая орава невидимых обычным глазом духов.
Стоявшая на парапете стены Сильвана сохраняла внешнюю невозмутимость, но внутри предводительницу следопытов грызли сомнения. Несмотря на то, что она стянула к Первым Вратам всех, кого только могла, шансы в грядущем сражении явно были не в пользу защитников Кель-Таласа.
Точных данных о размере армии мертвых у неё не было, но по самым скромным прикидкам бывший принц Лордерона собрал здесь не менее сорока тысяч одних только рядовых мертвых воинов, в то время как на стороне Кель-Таласа выступало чуть меньше пяти тысяч. Из которых лишь половина была следопытами, а остальные являлись ополчением, набранным из тех беженцев, которые не успели или не захотели уходить с передовой. И назвать таких кель'дорай полноценными воинами Ветрокрылая не могла — пусть большая часть добровольцев неплохо владела клинками и прекрасно стреляли из луков, в схватке с мертвым противником, которому не веданы страх, боль или жалость, их навыков явно было недостаточно.
Перевес в пехоте явно был на стороне врага, а почти сотня всадников на дракондорах, которых девушка сняла с обороны Вторых Врат, не была серьезным козырем в грядущей битве. Кентавроподобные пауки, появившиеся не так давно в рядах мертвого воинства, умели метко и на удивление далеко плеваться паутиной, что быстро облепляла крылья магических созданий, моментально лишая их способности к полету. Ну а на земле что дракондор, что его наездник, были не более, чем легкой добычей.
В таких условиях куда полезнее была бы полутысяча тяжелых рыцарей Лордерона, которые могли бы легко опрокинуть порядки наступающей нежити, но по понятным причинам, взять их Ветрокрылой было неоткуда.
— Довольно странно, что Плеть привела сюда столь крупные силы. — Сильвана с легкой завистью посмотрела на стоящего рядом с ней некроманта, что, держа шлем на сгибе руки, рассматривал собирающуюся на штурм орду нежити равнодушным взглядом. Девушке приходилось прилагать определенные усилия для сохранения лица в бесстрастном положении, дабы не подрывать боевой дух собственных воинов, а для Грегора непоколебимый флегматизм (Или выражение — я мыслящий булыжник) был естественным состоянием. — При таком подавляющем перевесе в осадных орудиях, я бы ограничился втрое меньшим отрядом низшей нежити.
— И к чему это было сказано? — Слегка нервно спросила у него Верисса, что вопреки приказу сестры все-таки пробралась на передовую линию и теперь стояла рядом с Сильваной, которой было некогда с этим разбираться и которая, зная о бараньем упрямстве жены Ронина, махнула рукой на своеволие эльфийки.
— Нежити слишком много. — Когтистый палец черной перчатки гиганта обвел поле, по которому армия мертвых готовилась наступать на Первые Врата. — А участок для атаки не особо велик и не позволит рыцарю смерти в полной мере реализовать численное превосходство своих воинов. Вурдалаки — не тяжелые латники. Они должны идти в бой широкой волной и добравшись до противника, окружать его с флангов. В плотном построении они не более чем хорошая мишень для чар, бьющих по площади. Или для ваших игрушек…
Мадаав кивнул в сторону двух десятков баллист, выстроенных в несколько рядов позади укрепления. Осадные орудия высших эльфов были разработаны еще во времена их нахождения на Калимдоре и выглядели довольно экзотично на фоне людских катапульт или орудийных расчётов дварфов. В основном потому, что стреляли они не ядрами или камнями, а огромными трехлезвийными глефами, из-за чего увидев их впервые, некромант примерно на час выпал из реальности и пока он не осмотрел эльфийскую баллисту со всех сторон, говорить с ним было просто бесполезно.