Посылка
Шрифт:
Отправив ключ в карман, я забрал с дивана сумку и, когда обернулся к стойке, чтобы пожелать своей новой знакомой доброй ночи, там уже никого не было. Собрав последние силы, я пошёл искать свой номер.
***
Меня разбудил стук в дверь. Сперва было непонятно, действительно ли я его слышал или это отголосок сна пробился в явь, но стук повторился.
– Минуту! – крикнул я и откинул одеяло. – Сейчас открою!
Перед сном я выбрался из одежды, точно ящерица из старой кожи, и оставил её валяться возле кровати, поэтому сейчас моя рубашка выглядела
Номер мне достался вполне приличный. Помимо двуспальной кровати, на которой я провалялся всю ночь, и небольших тумбочек с двух сторон от её изголовья, по правую руку был ещё диван с кофейным столиком. На вид помягче тех, что в фойе. По левую руку два спрятанных за бежевыми шторами окна. Напротив кровати у дальней стены письменный стол со стулом, небольшой телевизор на кронштейне и шкаф-гардероб. Дерево, из которого изготовлена большая часть мебели, была цвета светлого ореха. Кофейный столик, как и полагается, выбран на несколько тонов темнее.
Я открыл дверь и за ней показалась та самая девушка из-за стойки. Она принесла поднос с чайником, парой чашек и небольшой тарелочкой, на которой были аккуратно разложены бутерброды с сыром.
– Доброе утро, – с самой что ни есть приятной улыбкой на лице произнесла девушка и мизинцем поправила очки. – Можно составить вам компанию?
Я немного опешил. Гостиница, где шестнадцатилетние девушки бесцеремонно нарушают твой утренний сон, приносят свежезаваренный чай и просят разрешения составить компанию – странное место. Я посмотрел на часы – половина девятого. Было бы неприлично выставлять девушку с такой улыбкой за дверь, так что я кивнул и пропустил её в номер. Поставив поднос на кофейный столик, она присела на диван. Я отошёл к письменному столу, чтобы взять для себя стул.
– Как спалось? – спросила моя новая знакомая.
– Хорошо, – ответил я. – Лучше, чем ожидалось.
Перед тем, как отправиться в объятия Морфея, я проглотил пару противовирусных таблеток и запил их водой из-под крана. Кажется, помогло. Ночь обошлась без тревожных снов. Что-то определённо снилось, но стук в дверь номера будто загнал все образы на задворки памяти.
Тут моё внимание привлекла картина над диваном. Войдя в номер ночью, я даже не заметил, что на стене что-то висит, а утром с кровати она выглядела просто тёмным пятном в рамке.
– Как она вам? – спросила моя новая знакомая. – Мне вот ужасно нравится.
На картине молодой человек и его спутница сидели друг напротив друга за круглым столиком в неизвестном кафе. Я подошёл ближе, чтобы рассмотреть детали. По парню было видно, что он пытается выглядеть естественно, но на его лице читалось почти неуловимое внутреннее напряжение. Девушка же легкомысленно орудовала вилкой и казалась равнодушной. Автор явно не из любителей – умеет тонко очертить настроение. Я хотел взглянуть на инициалы, но вместо них в нижнем правом углу картины были выведены каллиграфическим почерком пять строк:
Огни сгоревших мостов вдалеке
Как
То светят памятью тускло.
Скоро ты убежишь к той, другой реке,
А я, пожалуй, ещё пройдусь вдоль русла.
– Красиво.
– Один из постояльцев нарисовал, – объяснила девушка. – Кажется, приехал как раз для этого. А когда освобождал номер ни с того, ни с сего предложил нам её оставить. Мы подумали, раз он жил в этом номере, то и картине здесь самое место.
– Увы, я не художник и вряд ли вас чем подобным порадую, – сказал я, присаживаясь на стул, – но за чай и бутерброды спасибо. Вы всех так обслуживаете?
– Да нет, просто вы выглядели нездоровым, вот я и зашла проверить, – сообщила она, разливая чай по чашкам, а затем добавила. – Если честно, то вы пока у нас единственный постоялец.
– Даже так, – удивился я.
– Сейчас не сезон, а проезжающие мимо, как правило, останавливаются в гостинице через двадцать километров после развилки на трассе. Там везде указатели. Не заметили разве?
Я покрутил головой.
На этом наш разговор и закончился. Пока я молча отправлял свой внезапный завтрак в путешествие по пищеварительной системе, девушка понемногу отпивала из своей чашки и пристально разглядывала моё лицо. Мне было немного неловко от её взгляда, как, наверняка, было неловко ей ночью за стойкой, когда я таращился на её губы. Сейчас девушка будто бы взимала с меня этот небольшой должок. После чаепития она сложила посуду обратно на поднос и направилась к двери. Я, разумеется, ещё раз поблагодарил её.
– Не за что. Вам спасибо, а то я в последнее время больше с книгами, чем с людьми.
И чем моя компания лучше посиделок с книгой? Ладно бы я хоть завёл разговор на интересную тему, так нет, выпил чаю, съел пару бутербродов – и всё это в лучших традициях немого кино.
Когда девушка вышла, я снова завалился на кровать и стал разглядывать узор на потолочной плитке. К центру квадрата были направлены бутоны тюльпанов – по одному с каждого угла, но выглядело это скорее как пасть огромного червя с четырьмя зубами. Мне вдруг стало невыносимо одиноко, и я пожалел, что проснулся.
***
Кое-как встав с постели, я почистил зубы, принял душ, сменил одежду на свежую и спустился в фойе. У стойки меня встретила девушка лет тридцати с короткими, хаотично взбитыми рыжими волосами оттенка заката в мае. Люди с таким цветом волос, конечно же, не рождаются. Её слегка выпяченный вперёд подбородок, небольшой острый нос и серого цвета глаза натолкнули меня на мысль, что, скорее всего, по природе она брюнетка. Брюнетка со сложным характером. Понятия не имею, почему именно так я подумал. Наверное, девушки с такими чертами лица просто не могут иметь другой цвет волос и характер. Что касается одежды, она, как и её шестнадцатилетняя коллега, отдавала предпочтение мешковатым и невзрачным вещам. Но, надо признать, бледно-голубая толстовка с капюшоном и выцветшие джинсы приятно контрастировали с яркой причёской.