Потаённый уголок: акт второй
Шрифт:
Сказать такое? Я, конечно, мог, но не по этой причине, а что она до сих пор в себе всё держала и с нами не делилась, так что этой сидевшей рядом со мной невысокой девчонке с короткой стрижкой, мне подобных слов говорить не хотелось после этой неожиданной исповеди. Да и не смог бы.
А дальше я повёл себя совсем по-свински, когда вместо слов, наблюдая, как она сперва вытирает не прекращающиеся всё лить слёзы с щёк, а затем рукавом начинает тереть нос, который от этого аж покраснел, насколько я мог видеть в не ярком свете школьного зала, слова я так и не сказал, зато засмеялся.
Трёт и трёт,
– Не смейся! Я не об этом просила.
– Прости, прости! У тебя просто нос красный, не удержался.
– Врёшь! Ты над дурой смеёшься, которая устроила тут скандал не разобравшись, вылила на тебя грязь. Хотя и правильно смеёшься...
– Ты, конечно, та ещё балбесина, но завязывай нос тереть, он и так у тебя уже чересчур яркий.
Услышав мои слова, она отчего-то испуганно прикрыла нос ладошкой, полезла в карман, бурча, что зеркальце в рюкзаке осталось и теперь она ещё и выглядит совсем уж плохо, а не только ведёт себя так. Отчего-то эти её мысли окончательно развеселили меня, я засмеялся, вспоминая, что нам надо бы придумать детский новогодний спектакль, а тут вон, сидит кандидат на Дедушку Мороза уже в гриме, и ничего с собой поделать не смог, воображение не вовремя разыгралось.
– Прекрати смеяться, мне и так неловко за своё поведение, а ещё ты! Не смешно же ведь.
– Прости, ты мне Дедушку Мороза напомнила, запомнить надо бы для новогоднего выступления, хи-хи.
Она недовольно смотрит на меня, продолжая прикрывать нос, губы сжаты, зато плакать прекратила и теперь просто сосредоточила свой взгляд на моём лице, будто там можно найти все ответы. Хотя, чего там искать, за такое отношение разве что по губам получить могу. Заслужено.
– Прекращай, я понимаю, что выгляжу сейчас не шибко, но хоть смеяться не надо. Ничего смешного в этом нет.
– Тебе бы домой сейчас пойти, отдохнуть.
– Хочется, но не могу, к нам ещё Виктория Андреевна заглянет, нам ещё надо обсудить новогоднее выступление, сценарий тот, который ты не прочитал. А ты тут ржёшь.
Она, недовольная, вдруг стукнула ладошкой о пол, стараясь меня успокоить, и вышло у неё это замечательно, только по другой причине. Она снова не удержала равновесие, покачнулась и стала заваливаться назад, со сцены, в её глазах появился страх, попыталась за что-нибудь ухватиться, упереться рукой, только вот её рука искала спасение за спиной, где сцена обрывалась и ни на что не упрёшься. Она даже вскрикнула, другая рука потянулась ко мне в надежде ухватиться за меня, яркие зелёные глаза стали большими от страха, и тут я наконец среагировал, догадался, что происходит и что ничем хорошим это не кончится, и решил действовать, вскинув свою руку, и пока она не улетела в низ, схватил её за её, не церемонясь, с силой потянул на себя, и, когда оказалась возле меня, свободной рукой обхватил спину Снежаны, прижав к себе.
В зале наступила неловкая, глухая тишина.
Я крепко прижимал её к себе, будто боясь, что она всё ещё рискует свалиться со сцены и разбиться,
– Фух, чуть не грохнулась!
– наконец произнёс я первое, что пришло в мою голову.
– Знаешь, - раздался её тихий голос словно бы из тесной коробки.
– Но это чересчур уж романтично, не находишь... Хорошо Настя не видит.
– А?
– удивился я. Почему опять Настя?
– Ты о чём?
– Я сейчас задохнусь.
– Постой, ты уж договаривай, - потребовал я, не слушая её.
– Я задыхаюсь, говорю, - ответила она спокойно, и я тут же ослабил хватку.
Всё ещё не отпуская её, я глянул ей в глаза: тушь потекла, сейчас вся размазанная по щекам, нос уже не был таким красным, а слёзы перестали лить из глаз, она успокоилась и теперь просто глядела на меня, не произнося ни слова. Только вот на её губах появился лёгкий ветерок улыбки, приятный, нежный и добрый, и она говорила тихо и спокойно:
– Спасибо. Спасибо тебе за всё.
– Э... не за что, обращайся.
– Ладно, пойдём обратно в комнату, пора уже начинать наше собрание, - перешла она уже к себе привычной, и улыбка вмиг куда-то испарилась.
– Может лучше домой пойдёшь? Тебе не мешало бы отдохнуть.
– Не выйдет, к нам скоро обещала зайти Виктория Андреевна помочь, помнишь? Не хочу её подвести.
– Ясно. Тогда ты сперва сходи умой лицо, у тебя немного макияж поехал.
– Правда? Неприятно, наверное, выгляжу, и правда стоит сперва исправить положение.
– Тогда встретимся в нашей комнате, - сказал я, и... тут наше приключение ещё не закончилось, мы вдруг со стороны входа услышали робкий женский голос, переполненный сейчас неловкостью.
– П... простите, наверное я вам помешала, я пройду в комнату, а вы продолжайте... репетировать.
– Вы не так всё поняли!
– сказали вдруг громко и я и Снежана, глянув в сторону Виктории Андреевны с бумагами, прижатыми к груди и неловкостью в глазах, которые бегали из стороны в сторону, стараясь на нас не глядеть.
– Виктория Андреевна, здравствуйте, вы сегодня рано, - сказала Снежана, освобождаясь от моих объятий и вставая.
– Наверное стоило задержаться, - натянуто улыбаясь, хихикнула учительница.
Эт уж точно.
Всего десять минут побывал на сцене со Снежаной, а такое чувство, будто пересмотрел забегом кучу мелодраматических фильмов, испытав на себе всю гамму происходящих с героями проблем. Хорошо хоть всё благополучно закончилось... как сказать благополучно, ну, потом мне пришлось объясняться с Викторией Андреевной, что она не так всё поняла и мы просто старались решить одну проблему, которая для Снежаны закончилась тем, чем закончилась, вот я её и успокаивал. Честно признаться, судя по её взгляду на меня после, я не совсем был уверен, что переубедил её, или может убедил в чём-то не совсем том.