Потаённый уголок
Шрифт:
– А теперь давай знакомиться, а то идёшь себе там да слова не скажешь, словно мы тут тебя пытать ведём, - посмеялась добродушно она.
Только вот реакция у девчонки была не шибко отзывчивой, не клюнула она на доброту, скорей наоборот, пробурчала что-то недовольно. Не пробили они её панцирь, сразу видно.
– Да что ты там, давай поговорим, обсудим выступление!
– радостно влезла Настя.
Мне одному явно заметно было, что плечи Даши как-то сжались, сама она стала меньше, будто хотела скрыться с глаз долой, и чтобы не видели её. Только не рядом с теми
– Прекращай, - категорично заявила Снежинка, - я уже знаю, что происходит в твоей семье, что мама пьёт, что бедные вы, и я понимаю, как это давит. Я сама из бедной семьи, пускай родители не пьют. Но бедность не повод уходить в себя и сторониться людей, и маме за тобой не приходить. Хотя это уже тревожный звоночек.
– Прекрати! Молчи!
А вот теперь плотина, похоже, была прорвана, и основательно так. Девочка уставилась на Ксению со злобой, которая пылала у неё в глазах ярким огнём, а сама Ксения даже замолчала, уставилась на девчонку с открытым ртом.
– Не смей ничего говорить про мою маму!
А тем временем на улице было тихо, спокойно, никого не было, кроме нас, настоящая благодать, даже Снежана сейчас почувствовала бы тепло. Но вот я чувствовал приближающуюся катастрофу, которая больно ударит по физиономии. С громким криком.
– Я и не говорю так, просто тебя оставили, - будто не замечая приближающегося урагана, Ксения смотрела на девочку с непониманием.
– Нет, ты говоришь о моей маме плохо, не смей!
– голос Даши продолжал раздаваться всё громче. И вот тут я заметил то, зачем и следил уже долгое время - глаза Насти стали будто наполнены паникой, беспокойством, страхом. Громкий голос девочки всколыхнул её фобию и теперь уже просто так глядеть на это я не мог.
Закрыв Настю своей спиной, я строго глянул на Ксению, так, чтобы она наконец прикрыла рот, пока не случилось страшного.
– Пожалуйста, помолчи сейчас, поверь, - прошептал я, шипя, отчего она даже уставилась на меня с испугом.
– Ты чего?
– Потом объясню, но помолчи сейчас, - сказав это, надеясь, что меня услышали, я повернулся к Даше.
– Где твой дом? Пойдём уже, тебя мама ждёт.
Её взгляд был всё ещё злым, но стал быстро успокаиваться, девочка только нахмурилась, глянув себе под ноги и прошептав:
– Не ждёт.
Что значили её слова, я не понимал, или старался не замечать, чтобы чего не вызвать такого снова. Хотя ничего хорошего она не сказала, а вот Ксения явно порывалась всё это время чего-то сказать. Но спасибо, стало спокойнее, девчонки заткнулись и просто шли, не разговаривая, атмосфера была только как на иголках. Но хоть не колола.
Жила она, слава Богу, не так уж и далеко, как Снежинка, идти нам пришлось не долго, мы минут за пять дошли до старой пятиэтажки, построенной, наверное, лет семьдесят назад: унылое и серое здание, от которых в нашем городе уж давно избавлялись, но не везде руки дошли. И тут девочка жила. Только вот мне не нравилось, как всё сложилось, будто в тёмной коробке сидели со страхом произнести хоть слово. Но любые слова я тут же заткнул,
– А почему ты решила пойти петь на сцене?
– пришла мне единственная здравая мысль в голову, спросить её о том, чего так привлекло к выступлению.
– Что?
– а вот ответом было лишь непонимание, завёрнутое в удивление.
Мне показалось, я нашёл интересную тему, а то про своё увлечение некоторым всегда хочется, как следует протараторить уши рядом стоящему, даже если ему не шибко интересно. Но не всегда понятно, правильно ли угадал... или о том спросил. Видать тут я ошибся, но сдаваться не хотелось.
– Просто интересно, почему ты решилась петь. Я не собираюсь про тебя что-то выдумывать, просто интересно, поверь, что зацепило.
– Я ей сценарий дала почитать, когда мне рассказали про её голос, - влезла Ксения. Блин, просил же помолчать!
– Вот и согласилась.
– Классно, поёт она отлично, - теперь влезла и Настя. Полностью разнесли мою просьбу, понятно, любят они послушать... себя.
– Я просто решила помочь, раз все боялись, - пробурчала она.
– Ну да, видела, - просто сказала Ксения, отрезав весь её настрой возражать.
Девочка продолжала идти вслед за нами, с таким видом, будто её кипятком облили. Настолько слова Ксении ударили? Но исправить положение надо было.
– Я лишь хотел узнать, почему решила выйти на сцену.
– Я...
– она будто хотела что-то сказать, поделиться, но решила сдержать в себе, сжав губы, они аж превратились в тонкую линию.
– У меня вот родители в театре играют, - начала Настя своим живым голосом, - я настолько полюбила на них смотреть, что сама захотела. Хотя покойная бабушка для меня стала примером, великая актриса!
– Бабушка?
– сорвалось с губ девочки словно какой-то ключик к моему вопросу.
– А у меня примером стал отец, может быть ты смотрела его фильм, - теперь уже рассказывала Ксения.
– Он очень популярным кинорежиссёром был, я и загорелась.
– Твоя бабушка тебя вдохновила?
– с интересом спросила Даша, глянув на Настю с ожиданием услышать дальше.
Неужели она подобрала какой-то ключик к этой девчонки?
– Очень! Она была на сцене словно королева, которая способна на всё, для которой любая роль как орешек расколоть - никаких проблем. Она и вдохновила стать актёрами моих родителей, и я от восхищения просто глаз оторвать не могла. Она великая актриса.
Отчего-то я заметил, что Ксения насупила брови и недовольно уставилась вперёд, когда слова о её отце проигнорировали.
– Твоя бабушка вдохновила тебя...
– Ага, она при жизни многому меня научила, вот я и на сцене.
После этих слов мы пошли уже молча, Даша как-то странно замолчала, шагала, опустив голову, наверное, о чём-то думая, может вспоминая, что было для неё важно. Я подумал, что Настя дала хорошую возможность развязать ей язык, чтобы узнать получше её, чтобы наше выступление на сцене стало лучше. И я стал думать, как этим воспользоваться.