Потерянная навсегда
Шрифт:
— Собираешься? — Кира плюхнулась на кровать, отбросив в сторону ворох одежды.
— Собираюсь, — лаконично и немного раздраженно ответила Маргарита. — А ты не могла найти лучшего времени для визита? Все в делах и заботах? Как я понимаю, оформляешь за баснословную цену дом нашего миллионера Бродского?
— Ну чего ты ехидничаешь? — миролюбиво откликнулась Кира. — Между прочим, этот, как ты его называешь, миллионер Бродский сделал все, чтобы тебя раскрутить. И, надо признать, у него это получилось.
— Не у него, — отрезала Марго, — а у Артема и Симкина, которым он перепоручил заботы о столь незначительной особе, как я. А вот Граниной наверняка сам занимался. Не так ли?
— Нет, не так. Как бы ей этого ни хотелось. Конечно, она иногда заявляется. Но без особого приглашения. Ей, видите ли, приглашения не нужны. Она его буквально преследует.
— И он этим обстоятельством сильно недоволен?
— Не знаю. Думаю, что это не делает его счастливым. Он вообще как-то весь ушел в себя. Знаешь, я там почти все время
— И что? — Маргарита попыталась спросить об этом безразличным тоном, но получилось у нее плохо. Голос предательски задрожал.
— А ничего. Слезы, вопли, небольшой скандал. Даже меня не постеснялась. Делала вид, будто меня вообще тут нет. А он был неумолим. Все, так все. Дал ей понять, что между ними больше ничего не будет. Знаешь, Марго, он вообще какой-то странный. Но в чем его странность, я никак не пойму. Вроде бы все делает, как надо, общается нормально, занимается издательством, хоть и не каждый день туда ездит, все так. Но он весь какой-то отстраненный. Как и ты… Может быть, вам все-таки встретиться, выяснить отношения?
— Ты мне что, предлагаешь к нему съездить? — возмутилась Маргарита.
— А почему нет? Со мной. Я тебе поддержку окажу.
— Нет, — отрезала Марго, — я все решила. Роман действительно странный человек. И всегда был непредсказуемым. Я больше ничего от него не хочу. К тому же мы завтра улетаем на Крит.
— Знаю. Удачное место Артем выбрал. Клин клином будешь вышибать? Сурово, — пожала плечами Кира. — И как это Гранина его отпустила? Хотя это и понятно. Он тебя увезет. И окончательно расчистит ей дорогу к сердцу Бродского. Так она, во всяком случае, думает.
— Ну тогда остается ей пожелать доброго пути, — скривила губы Марго. — Хотя вряд ли эта дорога будет для нее ровной и без ухабов. В один прекрасный день он просто исчезнет из виду, найдется повод. А потом… Потом снова заявится как ни в чем не бывало. Знаем. Проходили.
Кира пробыла у Маргариты недолго, они выпили по чашечке кофе, покурили, поболтали о том о сем, в основном о предстоящей поездке и о том, что стоит взять с собой, а что купить на месте, и больше не касались опасной темы, которую Марго сочла исчерпанной.
Маргарита без всякого сожаления простилась с Москвой, и, когда они с Артемом оказались на райском острове, она почувствовала, что ее настроение поднялось и что никакие воспоминания ее не тревожат. Ну почти не тревожат. Как бы ей хотелось, чтобы начало ее жизни ознаменовало приземление их самолета в удивительном аэропорту Ираклиона, уникального тем, что он выходил на безбрежное море и серебристые лайнеры самым парадоксальным образом соседствовали с роскошными яхтами, бороздившими прозрачные воды теплого моря. Они поселились в маленькой гостинице в городке Ретимно, куда добрались на такси, решив, что обязательно возьмут напрокат какую-нибудь машину, чтобы не зависеть от здешнего навязчивого сервиса и темпераментных, не умолкающих ни на минуту таксистов, говорящих на умопомрачительной помеси русского, английского и греческого. Марго и Артем неплохо знали английский, так что предпочитали изъясняться на нем, и их возница с удовольствием переключился на ломаный английский, перечисляя все мыслимые и немыслимые достоинства этой древней колыбели цивилизации.
Побросав чемоданы, не разбирая их, лишь достав самое необходимое, они решили отправиться в ближайшее кафе, которых тут было более чем достаточно. Единственное, что сделала Маргарита, так это скинула измятый дорожный костюм и надела новое платье от «Etro», забавную черно-белую вещицу в стиле шестидесятых из тонкого полотна, в котором выглядела как школьница, сбежавшая с уроков на дискотеку. Артем переоделся в белые брюки и черную майку с белыми разводами, отбросив свой обычно деловой вид. Они посмотрели друг на друга и засмеялись. Пара из них получилась весьма гармоничная, хотя выбирали они вещи не сговариваясь. Маргарита извлекла из сумки босоножки на высокой танкетке с перекрещивающимися на ее узкой щиколотке ремешками, решив, что на этих котурнах сможет проходить достаточно долго. Как ни странно, но от ее усталости, несмотря на утомительную дорогу, не осталось и следа. Она готова была начать жить заново. И надеялась, что Артем ей в этом поможет. Она не чувствовала себя влюбленной, нет, ни в коем случае, но вспоминала о том, что хотела от него уйти, как о явной нелепости. Зачем? Почему? Лучше больше не задавать себе этих вопросов. Здесь солнце и море, фиалковое море Гомера, здесь теплый ветер и крепкая оуза в маленьких стопочках, пахнущая анисом, здесь потрясающий кофе, которого никогда не сваришь в Москве, и здесь беззаботные люди, отбросившие все свои проблемы. Она хотела того же. Чтобы ее проблемы, ее сомнения и мучения остались позади. Они побродили по узким улочкам, полюбовались венецианскими домами и белыми минаретами, придававшими городку совершенно восточный, а не античный вид. Потом нашли самое немноголюдное кафе, что было весьма трудно сделать, потому что на Крите начинался курортный сезон. Им принесли травяной салат Хорта, который Маргарита давно хотела попробовать, и гаридес — жаренные в оливковом масле королевские креветки сказочной вкусноты. Они сидели на открытой веранде и любовались
К ночи они оба просто с ног валились от усталости, и сил хватало только на то, чтобы принять душ и повалиться в широкую постель с прохладными простынями. Но утром Маргарита проснулась от того, что его большие и сильные руки легли на ее обнаженное тело. Она перевернулась, и Артем наклонился, чтобы поцеловать ее соски, которые сделались теперь особенно чувствительными, несмотря на полусонную истому, в которой купалась Маргарита. Мгновенно их тела стали скользкими от пота. Он подсунул руки под ягодицы и приподнял ее. Она тихонько застонала, когда он насадил Марго на свой возбужденный жезл, и ее тело полностью приняло его. Грудь упиралась в его рот, и он ласкал ее губами, зубами, языком, пока она не откинулась назад и не задвигалась все более активно, подчиняя его этому бешеному темпу, от которого кружилась голова. Его руки сжимали ее широкие бедра, но он не пытался навязать ей свой собственный ритм, предоставляя безоговорочную свободу движений. Маргарита поднималась и опускалась, чувствовала себя сильной и страстной вакханкой, уверенной в собственном праве на то, чтобы подчинять мужчину. Наслаждение нарастало и нарастало, пока реальность не исчезла совершенно и у нее не возникло ощущение, что она несется со скоростью света по какому-то подземному лабиринту, туда где ее материальное тело готово будет раствориться окончательно в сверкающем свете. Она протяжно застонала, и этот стон заставил его замереть. Его зубы впились ей в шею, однако не причиняя боли, которую, впрочем, в этот момент она бы и не почувствовала. Он крепко прижал ее к себе и разрядился. И в это мгновение она почувствовала его полную беззащитность и подалась вперед, закрывая его, пока он не пришел в себя. Она погрузила лицо в его влажные волосы. И… Видит бог, все это время она ощущала рядом с собой другого. От отчаяния Маргарита чуть было не разрыдалась и даже судорожно всхлипнула, но Артем счел это просто реакцией на восхитительный секс, которому они только что предавались. Он шевельнулся под ней, переместил руку, двинул ногой. И только теперь она почувствовала боль в растянутых мышцах бедер. Воздух в комнате, несмотря на распахнутое окно, стал густым от полуденной жары, таким густым, что становилось трудно дышать.
— Пойдем на пляж… — еле проговорила она, слезая с его обессиленного тела.
— Может быть, сначала позавтракаем? — спросил он охрипшим голосом.
— По дороге заскочим в кафе. Поднимайся! — приказала она и скрылась в душе.
Там она придирчиво рассмотрела свое тело и обнаружила, что на ее груди остались следы его поцелуев. Но ничего, купальник их скроет. Маргарита вытерлась и принялась наносить на кожу крем для загара. Обычно она плохо загорала, да и не стремилась к этому. Но здесь не Москва, где можно щеголять своей белоснежной кожей, здесь нужно хоть немного поджариться, чтобы не выглядеть нелепо среди смуглых людей. Артем вошел за ней в ванную и встал под душ. Она посмотрела на его великолепное тело совершенно равнодушно, будто бы не оно только что приносило ей столько наслаждения. Она еще не закончила возиться с кремом, как он выключил воду и встал у нее за спиной, прижимаясь к ней мокрой грудью и бедрами. Неужели снова готов? Нет, хватит! Настроение у нее пропало, но она не подала виду, хотя и отстранилась, попросив Артема намазать ей спину.
— Ты так прекрасна, Марго, что я опять хочу тебя. Но ты права. Для этого не нужно было отправляться на Крит.
Она совсем не была уверена в том, что в Москве ее поведение было бы точно таким же, как здесь. Просто тут ее возбуждал сам воздух, напоенный солью, и запахом водорослей, и даже свежей рыбы.
На пляже она продолжала наслаждаться полным бездельем и готова была жариться на солнце день напролет, если бы не боялась обгореть. Чтобы защитить ее от солнца, Артем принес и установил над ней зонт. Лежа на горячем песке на полотенце, не снимая влажного после купания бикини, она задремала. А когда очнулась и открыла глаза, то Артема рядом не обнаружила. Он дорвался до дайвинга и, видимо, плавал где-то между рифов, любуясь красотами загадочных подводных пейзажей. Она и не заметила, когда он взял напрокат снаряжение, и призналась себе, что вообще слишком уж мало обращает на него внимания, углубленная в себя и собственные грезы. Как жаль, что она не поехала сюда одна! Но, с другой стороны, вряд ли она на это решилась бы. Артем служил ей некой подстраховкой, но, увы, не более того. Маргарита умело скрывала свои чувства, но все равно у нее было ощущение, что он догадывается об ее истинном отношении к нему. Она подумала, что они оба играют роль счастливой пары, хотя вовсе таковой не являются.