Потерянная невинность
Шрифт:
Он всегда считал, что способен справиться с любой ситуацией. Но в этот момент он понял, что должен присесть, чтобы не упасть. Квентин грузно опустился на ближайший стул и оперся лбом о ладонь, скорчившись возле телефона, как раненый зверь. Он не успел ничего ответить, потому что у Натана вырвались слова, заставившие его прикусить язык.
— Квентин, мне страшно! Я боюсь, что Патрик имеет к этому какое-то отношение, Я буквально на днях слышал, как они с Рексом выясняли из-за нее отношения. Насколько я понял, Патрик с ней встречался. Рекс ему что-то о ней рассказал, и это привело Патрика в ярость. Это могла быть только ревность. И с тех пор, как мы ее нашли, он ведет себя как-то
— В убийстве? С чего ты взял, что ее убили?
— Господи Иисусе, Квентин! Ты меня вообще слушал? Мы нашли обнаженное и окровавленное тело во время сильнейшего снежного бурана. Ты считаешь, что она вышла в таком виде прогуляться? Конечно, это убийство, что же еще? Если даже она погибла сама, к этому, несомненно, привели чьи-то действия. Какого черта мне теперь делать, ума не приложу!
— Привози ее ко мне.
— Я боюсь Патрика о чем-нибудь спрашивать.
— Вот и не спрашивай. Разберемся вместе. Привози ее сюда, Натан.
Он не стал рассказывать старому другу о том, что произошло этим вечером. Он предоставил Натану верить в то, что это мог совершить Патрик.
Когда они занесли ее в смотровую комнату, он позаботился о том, чтобы уже никто не смог ее опознать, потому что опознание девушки могло сломать многие жизни. Он молчал, пока Надин и Том организовывали усыновление младенца, приходившегося судье родным сыном. Они с Натаном позволили Верне и Рексу много лет сомневаться в Патрике, а всем остальным — свалить вину на Митча.
И они позволили Джеффу Ньюкисту вырасти, так и не узнав правду не только о своем рождении, но и сущности людей, которые, как он считал, совершили благородный поступок усыновления подкидыша. За все последующие годы Квентин лишь однажды упомянул о происшедшем в разговоре с Томом и один раз — в беседе с Надин.
— Что вы с ней сделали после того, как я уехал? — спросил он у Тома.
Том прищурился, как будто борясь с раздражением в адрес жены.
— Я вернулся в дом, чтобы отдохнуть. Надин осталась в погребе, чтобы присмотреть за ними. Когда я проснулся и спустился в погреб, девушки уже не было. Надин сказала, что она уснула, а девушка тем временем ушла в метель. В такую погоду мы даже не могли отправиться на поиски. Ты же помнишь, что тогда творилось! Машина просто отказалась трогаться с места.
Неужели Надин действительно заснула, а девушка взяла и ушла?
«Скорее всего, она попыталась бежать», — подумал Квентин.
Или Надин просто выставила Сару в метель, рассчитывая, что она умрет от переохлаждения?
Квентин видел, что у Тома тоже нет ответа на этот вопрос.
Как бы то ни было, они ее убили.
В разговоре с Надин Квентин напомнил:
— Вы держали ее в погребе! Мне трудно в это поверить!
— Она была там не все время, Квентин! — возмутилась Надин. Как ты не понимаешь таких простых вещей, говорил весь ее вид. — Почти на все время беременности мы предоставили ей дом. Мы обеспечили ее всем, в чем она нуждалась! Я уверена, что у нее никогда в жизни не было того, что дали ей мы. Нам пришлось спрятать ее в погребе, когда мы узнали, что у нее бывают гости. Этого мы допустить не могли. Мы отправили Сару в погреб ради ее же блага, чтобы помешать ей нарушить договоренность. В конце концов, она сама была
— Надин, она сбежала или это ты ее выгнала?
Надин метнула на него взгляд, истекающий ядом. Этот взгляд открыл ему все, что он хотел знать о том, почему Сара Фрэнсис оказалась на ранчо Шелленбергеров. Одинокая и полностью раздетая девушка, ослабевшая и истекающая кровью после родов, заблудилась в ночи и, упав на заснеженную землю, умерла. Кроме того, этот убийственный взгляд сказал ему, что Том и Надин пой, тут на все и сотрут с лица земли любого, кто когда-либо попытается разгласить их страшные секреты.
Квентин рассказал все, что знал, только одному человеку. Этим человеком был Натан. — Вместе они обсудили все эти ужасные события и возможные последствия обнародования тайны Ньюкистов и решили ничего не предпринимать. Речь шла о фактически разрушенной семье. Им не хотелось наносить ей еще больший вред. В конце концов, младенца Джеффри предстояло воспитывать его родному отцу.
Они больше никогда не возвращались к этому разговору и, даже оставаясь наедине, не затрагивали опасную тему.
Квентин всегда считал, что Натан расплатился за это мучительным артритом. Натан полагал, что Квентин — утратой близости с дочерьми. Терзаясь чувством вины за то, что было сделано с ни в чем не повинной девушкой, практически ровесницей Эллен и Эбби, Квентин Рейнолдс наказал себя тем, что уже никогда не позволял себе наслаждаться любовью своих девочек.
Но они продолжали «дружить» с Ньюкистами, поскольку знали друг друга с детства, поскольку их жены ни о чем не подозревали, а также потому, что они жили в маленьком городке, где любыми отношениями следовало дорожить как необходимым условием сосуществования на столь тесном пространстве. Кроме того, шериф — даже шериф! — и врач боялись судьи. Они знали, что Том Ньюкист и его жестокая жена представляют реальную угрозу для их собственных жен и детей.
Натан окончил свой рассказ, и в воздухе повисла напряженная тишина. Митч огляделся.
— Где Джефф? — внезапно произнес он, нарушив воцарившееся в комнате настроение.
Рекс тоже вскочил на ноги и через голову отца взглянул в кухню.
— Черт!
На кухонном столе ничего не было. Джефф Ньюкист сбежал, прихватив отцовский пистолет.
Он исчез, но за время, пока Натан рассказывал свою историю, в доме появился новый персонаж. Судя по выражению его лица, он услышал все, что услышали все остальные.
Патрик посмотрел на Эбби, потом на Митча и снова перевел взгляд на Эбби.
— Что произошло в доме твоего отца, Эбби? — спросил он. — Я видел, как судья шел туда с ружьем.
Глава 41
Судья обратил внимание на припаркованную у обочины машину своего старшего сына, после чего проследил взглядом за младшим, вслед за Митчем вбежавшим в дом дока Рейнолдса. Жизнь снова подталкивала его к решительным действиям. Он очень часто лгал своему сыну Митчу. Но в данный момент самым важным было то, что Митч был уверен: отец сообщил Квентину и Натану, что он стал свидетелем того, как они поступили с телом мертвой девушки. Судья солгал. Ничего подобного он им не говорил. Они понятия не имели, что в ту ночь Митч спрятался в кладовой и все видел. Они ничего не знали, а следовательно, не могли чем-либо угрожать Митчу.