Потерянная Россия
Шрифт:
Кто же был направо? Финансовая и промышленная аристократия страны. Цвет городской либеральной интеллигенции. Две эти силы были нужны новой России. Но они на Государственном совещании растворились в большинстве бывших людей, представлявших из себя разные призрачные уже тогда группы.
Тут было представительство Государственной думы, Государственного совета, Союза объединенного дворянства под новым заглавием — «Союза землевладельцев»; городские и земские гласные дореволюционных, цензовых самоуправлений; профессора, журналисты и, наконец, представители высшего командования армии, Всероссийского союза офицеров, Совета казачьих войск, Союза георгиевских кавалеров и прочих (действительных и дутых) офицерских организаций. Собственно говоря, офицерские организации во главе с командным составом и были единственной действительной силой в распоряжении всего правого сектора Государственного совещания.
Незадолго до открытия Государственного совещания имущая Россия создала в Москве же свой постоянный боевой политический центр под именем «Совещание общественных деятелей». Это «Совещание» стало
В последний день Государственного совещания на авансцене Большого театра перед лицом всей России произошла знаменательная сцена рукопожатия между представителем левой половины театра — Церетели и выразителем настроений сидевшей направо финансово — промышленной России — Бубликовым [48] . Рукопожатие это знаменовало собой утверждение всенародного единства вокруг внепартийного, национального Временного правительства, знаменовало собой объявление социального перемирия, во имя борьбы за Россию. А в это же время за стенами Государственного совещания некоторые, отдельные вожди правого крыла во главе с некоторыми бывшими членами Временного правительства и бывшими верховными и просто командующими на фронте подписывали всенародному единству и коалиции трудовых и буржуазных сил смертный приговор, одобряя безумную попытку кучки офицеров и политических авантюристов взорвать Временное правительство, т. е. снести до основания ту единственную плотину, которая одна спасала и могла спасти Россию от нового взрыва.
48
Бубликов Александр Александрович (1875–1941) — инженер-путеец, депутат 4-й Государственной думы. В 1917 г. комиссар Министерства путей сообщения. После Октябрьского переворота в эмиграции в США. Сотрудник газеты «Новое русское слово».
Возвращаясь с Московского государственного совещания, я лично больше, чем когда-нибудь, был убежден в том, что Россия может благополучно выбраться на берег спасения, только ни на шаг не сходя с того пути, по которому с самого начала революции вело ее Временное правительство, исполняя волю несомненно огромного большинства населения страны. Правда, к началу августа из первоначального состава Временного правительства нас осталось только трое — Терещенко, Некрасов и я. Но смена людей не меняла линии государственной работы созданного революцией правительства. И нам троим, изо дня в день уже больше полугода наблюдавшим за развитием событий в России из самой центральной точки государства, было ясно видно, как медленно, но постоянно преодолевая одно за другим политические, хозяйственные и психологические препятствия, крепла и мужала новая Россия.
До конца военной кампании 1917 года оставалось уже не так долго. Общесоюзная задача нашего фронта уже выполнена.Ленин в бегах [49] ; Советы отошли на задний план национальной жизни. Власть государственная окрепла. До Учредительного собрания осталось только три месяца. Три месяца трудной устроительной работы, но уже в рамках отвердевшего государства.
Все это было совершенно очевидно для мало — мальски вдумчивого и объективно настроенного человека. Этой объективности, казалось, можно было требовать от тех политических и культурных верхов России, на глазах которых так недавно произошел распад монархии, которые собственными руками осязали все язвы старого режима. Они — старые, искушенные опытом государственные и политические деятели — больше, чем кто-нибудь, должны были понимать, каким огромным, нечеловеческим терпениемнужно было обладать, строя Россию в первые месяцы после катастрофы, равной которой мир не видал, может быть, со времени падения Римской империи.
49
Ленин в бегах… — После того как 7 июля 1917 г. Временное правительство отдало приказ арестовать Ленина, он вместе с Г. Е.Зиновьевым до 8 августа скрывался в окрестностях Петрограда, затем в шалаше у озера Разлив и в Гельсингфорсе (Финляндия)
Терпения-то, однако, у них и не хватало!
Зыбкая еще плотина, ограждавшая Россию от распада и разложения, была взорвана руками людей, которых можно обвинить во всем, в чем угодно, кроме отсутствия патриотизма. Но бывает, очевидно, слепая любовь к родине, которая хуже зрячей к ней ненависти. Государственное совещание стало прологом страшной драмы, разыгравшейся между Могилевом, где помещалась стачка Верховного главнокомандующего, и Петербургом, где находилось Временное правительство — верховная власть в государстве Российском.
Заговорщики справа
Безумный мятеж Верховного главнокомандующего, мятеж, открывший двери большевикам в Кремль, а Гинденбургу — в Брест- Литовск, является лишь заключительным звеном в истории заговоров справа против Временного правительства. Обычно за границей движению генерала Корнилова придается характер почти неожиданного для него самого и его соратников порыва негодующего патриотизма. Соответственно обычному представлению, рисующему историю России с марта по ноябрь 1917 года как историю постепенного и все усиливающегося разложения, советизации и
В действительности ничего внезапного не было и в деятельности людей, подготовлявших заговор Верховного главнокомандующего против правительства, ему доверившего армию в самые ответственные месяцы войны. Напротив, работа эта шла медленно, выдержанно, с холодным расчетом и с учетом всех «про» и «контра». Источник всей заговорщической работы также был отнюдь не бескорыстнопатриотический, а, наоборот, чрезвычайно эгоистический, — конечно, не в личном, а в сословном, в классовом смысле этого слова.
Оговариваюсь сразу, чтобы не было недоразумений: устанавливая сейчас социально — политический источник преступной деятельности инициаторов и первоначальных руководителей заговора справа, я отнюдь не приписываю эти классовые мотивы втянутым впоследствии в заговорщическую работу офицерам — ни самому Корнилову, ни его военным ближайшим соучастникам, мужественным и боевым русским патриотам.
Первоначально идея свержения Временного правительства в путях заговора появилась в Петербурге в узком кругу некоторых банковских и финансовых деятелей в апреле1917 года, а может быть, даже и раньше [50] . Уже эта дата сама по себе показывает, что затевалась борьба не с теми или иными «эксцессами» революции или с «безволием правительства Керенского», а с революцией как таковой, с новым порядком вещей в России вообще. Конспиративная работа этой первоначальной группы подлинных реакционеров-заговорщиков мало известна. Знаю только, что уже сразу в апреле было положено начало некоторому денежному фонду, тогда же были завязаны связи с некоторыми отдельными политическими деятелями, тогда же стали нащупывать связи с руководящими военными кругами. Не знаю, в качестве ли полноправного члена этого заговорщического ядра или только в роли исполнителя чужой воли тогда же весной к подготовительной работе по нащупыванию путей для выполнения заговора был привлечен некий г. Завойко [51] .
50
Большинство данных о заговорах справа были мне известны еще летом 1917 г. и были мной опубликованы летом 1918 г. в книге «Дело генерала Л. Г. Корнилова», ныне исчезнувшей с рынка. Все позднейшие, связанные с делом генерала Корнилова, сообщения в печати лишь подтверждают неукоснительно мои данные.
51
Завойко B.C. — украинский помещик, предприниматель, редактор журнала «Свобода и борьба». С весны 1917 г. советник Л. Г.Корнилова, участвовал в подготовке его выступления против Временного правительства.
Бывший предводитель дворянства одного из уездов в Южной России, Завойко был известен в петербургских банковских и деловых кругах как делец, с физиономией не особенно ясной. Во время войны о нем говорили, что он вращается в тех банковских кругах, которые были связаны с германскими интересами. На допросе Следственной комиссии по делу Корнилова он сам рассказал о своей связи с кружком Григория Распутина [52] ; причем, может быть, несколько преувеличивал действительность, утверждал, что, не случись революции, он, наверное, получил бы портфель министра финансов. Если, с другой стороны, принять во внимание, что одним из самых деятельных банкиров — заговорщиков был весьма влиятельный, от всякой демократии весьма далекий А. И. Путилов [53] , то нетрудно догадаться, какие, собственно говоря, цели ставили себе первоначально зачинщики переворота.
52
Распутин Григорий Ефимович (наст. фам. Новых; 1864 или 1865 (по др. сведениям 1872)—1916) — крестьянин Тобольской губернии, занимавшийся прорицаниями и исцелениями. Завоевал доверие императрицы Александры Федоровны и Николая II тем, что ему удавалось помогать больному гемофилией цесаревичу Алексею. Убит Ф. Ф.Юсуповым-сыном, В. М.Пуришкевичем и великим князем Дмитрием Павловичем.
53
Путилов Алексей Иванович (1866 — не ранее 1937) — промышленник, финансист. В 1910–1917 гг. председатель правления Русско-Азиат-ского банка. Инициатор создания «Общества экономического возрождения России», которое финансировало Л. Г.Корнилова в его выступлении против Временного правительства. После октября 1917 г. в эмиграции
Не знаю, в какой обстановке и для чего, но генерал Корнилов познакомился с Завойко еще в апреле месяце, когда неудачно командовал войсками Петербургского военного округа. В первой половине мая Корнилов вернулся в Галицию на фронт, командующим 8–й армией. Почти следом за ним туда же явился и г. Завойко.
Лицо, рассказывавшее мне о первых шагах заговорщиков, ни в какую связь поездку Завойко в Галицию с первоначальным его знакомством в Петербурге с генералом Корниловым не ставило. Или, точнее, оно об этом знакомстве вовсе не знало. По словам моего осведомителя, в начале мая достаточно уже окрепшая внутренно банкирская инициативная группа будущего переворота просто послала Завойко на розыски подходящего для будущей операции генерала.